– В чем дело? – тревожно спросил Дэниел.
– Ни в чем.
– Люс.
– Не могу выбросить это из головы, – объяснила она, перекатываясь на бок, чтобы смотреть ему в лицо.
Она пока чувствовала себя недостаточно устойчиво, чтобы сесть.
– Да это ощущение, будто мы знакомы. Причем знакомы уже давно.
Вода плескалась о скалу, брызги летели на пальцы. От холода по ее икрам расползалась гусиная кожа.
– Разве мы с этим еще не разобрались?
Тон его изменился, будто он пытался все превратить в шутку. Дэниел напоминал парня из Довера, самодовольного, неизменно скучающего, гордого собой.
– Я действительно польщен тем, что тебе мерещится связь между нами. Однако нет нужды выдумывать какую-то забытую историю, чтобы парень обратил на тебя внимание.
Ах вот оно что! Он полагает, что странное ощущение, от которого она никак не может избавиться, – скажем так, лукавство с целью его закадрить? Люс скрипнула зубами от обиды.
– И зачем бы мне это сочинять?
– Это ты мне скажи. Хотя нет, лучше не надо. Ничего хорошего из этого не выйдет, – он вздохнул. – Послушай, мне следовало сказать это раньше, когда я только начал замечать первые знаки.
Люс села. Сердце отчаянно колотилось. Дэниел тоже видит знаки.
– Я знаю, что слишком резко отшил тебя в спортзале, – медленно начал он, отчего девушка придвинулась ближе, как если бы быстрее могла вытягивать из него слова. – Мне следовало просто сказать тебе правду.
Она ждала.
– Я уже однажды обжегся с девушкой.
Дэниел опустил руку в воду, сорвал лист кувшинки и смял его в ладони.
– Я действительно любил ее. Знаешь, еще совсем недавно. Ничего личного, и я не хотел пренебрегать тобой.
Он поднял на нее глаза, капля воды у него в волосах сверкнула в лучах солнца.
– Но я не хотел бы обнадеживать тебя. Просто пока не собираюсь ни с кем связываться. Только не в ближайшее время.
Ох.
Она отвела взгляд, уставившись на спокойную, полуночно-синюю воду, где лишь несколько минут назад они смеялись и плескались. Озеро ничем больше не напоминало о том веселье. Как и лицо Дэниела.
Что ж, она тоже однажды обожглась. Может, если рассказать ему о Треворе и о том, как ужасно это было, Дэниел разговорится о своем прошлом. Но Люс прекрасно понимала, что не вынесет рассказа о его прошлом с кем-то другим. Одна мысль о нем с другой девушкой, и она вообразила себе Габби, Молли и калейдоскоп улыбающихся лиц, огромных глаз, длинных волос. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы ее замутило.
Его история о скверном разрыве должна была, по идее, все объяснить. Но не объяснила. Дэниел с самого начала вел себя с ней очень странно. Сначала показал средний палец, не успели они даже познакомиться, потом защитил от статуи на кладбище. Теперь вот привел сюда, к озеру. Одну. Люс совершенно ничего не понимала.