(Тринадцатилетние самоубийцы)
«Слушайте меня день, хоть час, только минутку, чтобы не пришлось мне погибнуть от ужаса дикого одиночества. О Боже, есть ли кто, чтоб услышать меня?»
До этого — почти два месяца слякоть, дождь, снег. А 15 октября с утра синее небо, ласковое тепло, пригревающее по-летнему солнце. Я с двухлетним сынишкой гуляла, ездила в магазин. В три часа дня (когда Витя остался один и начал приводить в исполнение задуманное), я баюкала двухлетнего сына. Ребенок уснул, занялась по дому. Мама пришла, посидели, поговорили о моих семейных проблемах. Устала делать вид, что у нас все безоблачно, отнесла заявление на развод. Мама обычно приходила с Витей. Я хотела спросить: где Витя, почему без него? И не спросила.
С четырех часов — необъяснимая, беспричинная тоска. Впрочем, я привыкла к этому постоянно ворочающемуся, сосущему червяку в сердце.
Проснулся сын. Я принялась готовить салат, то и дело останавливаясь и откладывая нож — такая наваливалась тоска. Ай, какая острая боль! Порезала палец ножом, брызнула кровь. Помидорный салат с кровью. Красное с красным, солёное солёным — незаметно.
Поставила вариться молочный суп. Только начала вздуваться белая пышная шапка — звонок. Сняла кастрюлю, подошла к телефону — короткие гудки. Опять ставлю кастрюлю, опять поднимается шапка — звонок. Снова бегу к телефону.
На том конце — тихий голос родственницы:
— Тебе звонила Л. (жена брата)? Горе такое…ВИТЯ ПОВЕСИЛСЯ.
— НАСМЕРТЬ???!!!
— Да.
— Неееееееееееееееет!! — От нестерпимой, непередаваемой боли верчусь волчком рядом с сыном, который бросил играть и с изумлением смотрит на меня.
Брат с женой и ребенком гуляли. Вернулись, стали открывать дверь — натянулась цепочка. Брат несколько раз окликнул Витю через цепочку. «А он не спит?» — предположила жена. Брат покурил. Снова стал звать, стучать. Как это пишут в книгах: почувствовал неладное? Тревога росла? Он взял у соседей топор и попытался через щель выковырнуть шурупы у цепочки. Не смог. От соседей же через спаренный балкон залез в квартиру через форточку.
Он нашел нашего маленького Витю в спальне у стенного шкафа, на тоненькой бечеве, почти стоящего, касающегося пола ступнями. Брат охватил его тело и приподнял, но не смог освободить от шнурка, который так глубоко врезался в опухшую шею, что бечевки не было видно. Снова опустив Витю, он бросился в кухню за ножом.
Я унесла сына к соседке. Прокричав ей нечто нечленораздельное, вернулась и стала, вколачивая кнопки, набирать телефонный номер мужа. Он с водителем на машине. А в автобусе в город добираться — это ждать не меньше часа. Как я буду на остановке, крича, заламывая руки, бегать туда и сюда?! «Девятка» занята, сегодня пятница, весь микрорайон сидит на телефонах.