К Осокину подходит приятель Соколов. Он моложе и классом ниже. Но почему-то только с ним одним Осокин может разговаривать.
— О чем мечтаешь, Осокин?
— Соколов, ты знаешь, что ты будешь адвокатом, — говорит ему Осокин.
— Ну, вот еще глупости, я пойду в институт путей сообщения.
— Ничего подобного, ты пойдешь в юридический. А вот кем я буду, отгадай.
— Если будешь себя вести так же, как сегодня, — бить Роберта по физиономии подушкой и получать по колу в день, — то, наверно, станешь хитровцем, или каким-нибудь стрелочником устрою.
— Посмотрим, — отвечает Осокин.
— Да тут и смотреть нечего. Ясно как день, что гимназии ты не кончишь.
— Почему ты так уверенно говоришь?
— Да потому, что ты совсем не занимаешься, а только хулиганишь.
— Скучно очень, — вздыхает Осокин. — Но все-таки я решил заниматься. Ни за что на свете на второй год не останусь.
Соколов смеется.
— Который раз я это слышу? Вот уже два месяца ты собираешься начать заниматься. А ну, скажи, что задано по-гречески?
— Зубрила, — говорит, смеясь, Осокин. — А ты знаешь, что у тебя будет рыжая борода?
— Ну, вот еще, ври больше. Откуда у меня появится рыжая борода, у меня волосы совсем черные.
— Да, рыжая борода, и ты будешь адвокатом, я это во сне видел.
— Пойдем вниз, — предлагает Соколов. Они оба уходят.
Через несколько дней. Вечерняя репетиция в гимназии. Ряды парт. За открытой, дверью — репетиция младших. Горят лампы. Гимназисты готовят уроки. Осокин составил себе программу занятий и повторяет латинскую грамматику. Прочитав страницу, он закрывает книгу, и смотря перед собой, повторяет:
— Cupio, desidero, opto, volo, appeto… Черт, что значит appeto?
Он смотрит в книгу.
— Ах да… Ну, так вот — volo, nolo, appeto, posco, postulo, impetro, adipiscor, imperior, prestolor… prestolor — опять забыл!
Он смотрит в книгу, потом зевает и отводит взгляд в сторону.
— Дьявольски скучно. Да, теперь я понимаю, почему тогда я не мог учиться. Выдумают такую глупость — зубрить голую грамматику. А ведь ту же латынь можно было бы сделать очень интересной. Идиоты! И сейчас мне это еще в десять раз скучнее, потому что я больше понимаю, как это глупо. Да, можно сказать, попал я в переделку. Но, тем не менее, это нужно преодолеть. Какое свинство, что теперь я три недели без отпуска! Как бы было интересно посмотреть Москву! Вот о чем я совсем не подумал, какие здесь тоска и скука. Я, кажется, ничего не могу делать. И что хуже всего, тогда была совершенно такая же тоска и такая же скука.
На репетиции младших, где сидит воспитатель, слышится шум, встают. Репетиция кончилась. К Осокину подходят два его товарища — Телехов и поляк Браховский.