– Далеко ли еще до стоянки? – поинтересовался Коловрат, ожидавший увидеть лагерь едва ли не у стен самого Пронска.
Земля здесь была уже мерзлая, но не сильно, лишь слегка прихваченная первым инеем. Оказавшись меж запорошенных сосен, Коловрат стал высматривать лагерь крестьянского ополчения, но пока видел лишь заиндевелые стволы сосен.
– Еще чуток, – ответил Всеволод Орех, подгоняя коня, который неторопливо шагал по замерзшей дороге, – приказчик твой, странный малый, велел лагерь в лесу разбить, а не в чистом поле, где легче было бы народ собирать. Землянок понарыл, лес повалил кое-где. Одни убытки. Что я князю Ингварю скажу, когда воротится?
– Скажешь, что дело государственной важности исполнял, – отмахнулся Коловрат. – Ингварь сам поймет, что к чему, и в обиде не останется. Мы все под князем ходим.
Воевода умолк, да и по лицу его было видно, что Орех давно уже примирился с этим самоуправством боярского приказчика в его владениях и сокрушался только для порядка. А довольный Коловрат только усмехнулся в усы, уже давно смекнув, что хитрый Захар специально выбрал место подальше от людских глаз, – о том, что народ собирают, скоро все прознают, зато посчитать, сколько людишек там в лесу прячется, трудновато будет.
Вскоре им вновь попалась едва заметная развилка, где от основной дороги уходило в лес сразу несколько тропинок, причем явно натоптанных совсем недавно. В глубине Евпатий, наконец, заметил осторожное движение людских тел и даже учуял носом запах дыма от костров.
– Ну, вот и прибыли, Евпатий Львович, – кивнул вперед воевода Орех, останавливая коня, – езжай прямо, не ошибешься. Как наговоришься с приказчиком, возвращайся назад в Пронск, баньку справим, а я поеду назад – дела ждут.
– Бывай, – не стал задерживать его обрадованный такому исходу Коловрат, которому лишние уши сейчас были совсем не нужны, – посмотрю, что к чему, и к вечеру буду.
Воевода с несколькими провожатыми уехал назад, в сторону Пронска. А отряд Коловрата, повернув коней на тропинку, вскоре наткнулся на пятерых стражников, охранявших подступы к лагерю. Целых пять человек выскочили из засады на проезжую тропинку, выставив вперед копья и перегородив дорогу неизвестным гостям. Однако, узрев перед собой несколько десятков тяжеловооруженных всадников, охранники несколько опешили, чуть опустив копья и даже позабыв спросить, о чем полагается в таких случаях. Рассмотрев их с высоты своего коня, Евпатий без труда определил, что перед ним недавние крестьяне, облаченные в кожаные рубахи и едва научившиеся держать в руках копье.