— Не нравится мне эта затея с завещанием, — сказала Настя.
— Мне тоже.
— Завещание пишут, когда собираются умирать. Или с головкой не в порядке… А она вон какая! Всех переживет.
— Я тоже об этом подумал.
— Или старается еще больше привязать тебя, или готовит какую-то пакость.
— Какую?
— Не знаю. Сказала, что никогда тебя не отпустит.
— Как это? Захочу — уйду, захочу — останусь. Я что, игрушка или ребенок совсем?
— Будет грызть, кусать, даже убивать, а своего не отдаст.
— Так и сказала?
— Так сказала. Поэтому лучше откажись от завещания.
— Отказался. Говорит, оформит без моего согласия.
— Пусть оформляет, а тебе по фигу.
Полежали молча, затем Настя приподняла голову, заглянула Артуру в глаза:
— Артур.
— Ну?
— Хочешь, я что-то тебе скажу?
— Говори.
— А не испугаешься?
— Да я вроде не из пугливых.
— Смотри… Я, Артурчик, кажется подзалетела.
— Не понял?
— Подзалетела. Ну, беременна.
— Серьезно, что ли?
— Схожу, проверюсь. А так похоже.
Артур молчал.
— Испугался?.. Но это еще не окончательно. В консультации скажут.
Он вдруг с силой обнял ее, крепко прижал к себе. Ничего не говорил, просто глубоко дышал и все крепче обнимал.
— Ты рад? — спросила Настя.
Он сел, обхватил ее лицо ладонями, стал часто целовать губы, нос, лоб, глаза.
— Любимая… На всю жизнь любимая… Моя жена. Единственная.
Настя пыталась освободиться, взглянуть на него, сбивчиво спрашивала:
— Правда рад? Артур, правда? Только честно.
Он наконец отпустил ее, на щеках были размазаны слезы.
— Теперь я точно никуда от тебя не уйду. Всю жизнь будем вместе. Днем сходим в консультацию.
— Артурчик, дорогой мой.
Настя прижалась к нему, притихла. Лежали неподвижно, почти не дыша, слушая, как нечасто, но гулко стучат сердца и все больше набирает силу за окном день.
Антонина, опираясь на палку, вышла из дома, заглянула в сарай к животине, по-скорому набросала всем еды, незлобно оттолкнула наглую козу, которая норовила боднуть, направилась к воротам.
Пультом открыла их, подошла к машине, с трудом забралась на переднее сиденье, завела двигатель. Поморщилась от боли, тем не менее нажала на педаль газа, выехала со двора.
Из кабины так же пультом закрыла ворота, поехала по улице в сторону кафе. Когда почти уже миновала магазин Нины, услышала:
— Тоня!.. Соседка! Подожди! — Продавщица бежала следом, на ходу набрасывая куртку. — Есть разговор, Тоня.
Антонина остановилась, бросила на соседку мрачный, неприветливый взгляд.
— Чего такая? — рассмеялась Нина. — Говорят, нарезалась вчера?
— Было дело.
— Об этом только и разговоров. А чего это вдруг?
— Захотелось расслабиться.