— Приехали, — прошептал я, — вот только в кандалы меня ещё не заковывали. Едрена корень!
Дотронулся до шеи. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд! Ошейник. Пощупал. Да, металл.
— Очухался? Кхе… кхе… кхе, — сиплый голос от противоположной стены, — во юродивая обрадуется.
— Ты кто? — выдавил я, удивляясь своему голосу.
— Я это я, а вот ты что за фрукт? На Нимгира ты ни разу не похож, — с усмешкой проговорил голос.
— Алекс я. Давно я тут?
— Та знаю, что Алекс. Во имячко-то дал Единый. Юродивая всё приговаривала: «мой Алекс» та «мой Алекс». Смех смотреть. Одно слово — юродивая. Она тебя уж, почитай, неделю обхаживает. Поначалу так ваще не уходила. Три цикла сидела подле тебя. Плакала, жалела тебя как родное дитятко. Я аж прослезился. Вычухала, однако, — рассуждал простывший голос.
— Кто это? Юродивая? — спросил я, хотя самому было глубоко безразлично, кто тут меня выхаживал и зачем. И вообще, почему я тут.
— Дивчина одна. Из дворцовых, — пояснил голос, — добрая девка. Вот и меня не гнушалась лечить. Даром что дворянка, гной из раны вычищала как заправский целитель. Вот же наградил Единый талантом.
— Почему юродивая? Звать так, что ли? — вяло проговорил я.
— Да какое там! — собеседник явно был рад поболтать. — Не знаю, как мать её называла, а тут зовут Юродивой. Воду носит по забоям, лечит, ежели кому нужно.
— Где я? — интерес шевельнулся на грани восприятия.
— Ясно где. У гномов в шахтах. Чо? Совсем память отшиб Кувалда? — участливо поинтересовался сокамерник.
— Не помню. Всё как-то не так…
— Ну ничего, — успокоил меня Сиплый, — я, ежели чего, подскажу. Меня тож, вишь, на цепь посадили. Плюнул в харю охраннику, так он, бугай здоровый, пустотейкой со всего маху ка-а-ак врежет. Думал, сдохну. Рёбра поди сломал. А Юродивая выходила. С ложечки кормила, я ж встать не мог. Это щас герой. На днях должны выпустить. Я-то сам с третьего уровня.
— А тут какой?
— Шестой. Ниже уже опасно, твари пещерные людей жрут. Да вот и твоя идёт. Слышь? Песенку поёт? Ну кто как не юродивая петь будет на каторге?
В наступившей тишине я услышал знакомый голос. Вот только откуда я его знаю? Хотя понятно, откуда: раз она неделю меня выхаживала, её голос я и слышал сквозь агонию беспамятства.
— Ты, паря, девку не обижай, — громким шёпотом предупредил Сиплый, — за неё половина братвы и все дворцовые тебе башку точно снимут. И наказания не побоятся. Проверено уж, будь уверен.
— Популярная, однако, — вяло усмехнулся я.
— Не знаю, популярная али нет, а девка хорошая. Душевная. Гномы, суки, такую тут держат. Токо за это их род под корень извести нужно, — горячо прошептал мой сокамерник.