— Он всего лишь немного не в себе. Он отлично справится.
— Я не хочу рисковать.
— Будь что будет, Деб. Если он слегка ошибется, все поймут.
— И это говорит человек, который год не показывал носа из дому, — произносит Дебби, раздраженно качая головой.
— Чего ты хочешь, Дебби?
— Ничего, Дуг. Я ничего не хочу.
Мать нервно ставит бокал на стол, предчувствуя взрыв, но тут очень кстати появляется Клэр.
— Привет, мам, — говорит она, одновременно целуя мать в щеку и забирая у нее бокал.
— Где Стивен? — спрашивает мать.
— Ему пришлось поехать в командировку.
— Очень жаль.
— Ничего, как-нибудь переживет.
Клэр делает глубокий глоток вина, чего ей не следовало бы в ее положении, и я смотрю на нее, чтобы ей об этом напомнить; она демонстративно поднимает брови, давая мне понять, чтобы я отвалил.
— Привет, Пух, — говорит она.
— Не могли бы вы оба не называть меня так? — тихо произносит Дебби.
— Ага, — Клэр сочувственно кивает. — Но это вряд ли. Я права, Дуг?
— Забавно, но я думал, что пора бы перестать тебя так называть, а потом ты злобно заметила, что я не выхожу из дома…
— Единогласно, — весело резюмирует Клэр. — Как идут приготовления к свадьбе?
— Она не хочет, чтобы папа вел ее под хупу.
— Почему, черт возьми?
— Клэр! — выкрикивает мать, щелкая пальцами. Когда ситуация того требует, мать может ругаться, как матрос, но она терпеть не может, когда ругаются ее дети, потому что тогда она чувствует себя старой.
— Боже! — восклицает Дебби. — Ты что, не видела папу? Он бегает полуголым по двору.
— Это твой отец.
— Отвали, Клэр!
Если мать будет щелкать быстрее, у нее загорятся пальцы.
Мы с сестрами мгновенно и единодушно набрасываемся друг на друга. Щелчки матери безнадежно от нас отстали, и она утихомиривает нас, ударив кулаком по столу так сильно, что дребезжат детали люстры.
— Ребенком ты была очень некрасива, Дебора, — говорит мать.
— Что?
— Это правда, — продолжает мать, откидываясь назад и закрывая глаза. — Ты была похожа на тролля. Маленького смуглого тролля. Я стеснялась с тобой гулять. Но отец тебя обожал. Он считал, что ты самая красивая девочка на свете. Он не мог дождаться, пока ты проснешься, и тогда он брал тебя из кроватки на руки и пел тебе песенки. Он показывал тебя всем, словно ты драгоценность из королевской казны. Ему было неважно, как ты выглядишь. Ты была его маленькой красавицей-дочуркой.
Мы дружно таращимся на мать. Она никогда не рассказывала нам об этом, и очень может быть, что она это только что придумала — скорее всего, так оно и есть. Она никогда не чуралась импровизаций, если роль от этого выигрывала.