Она показывает на мой стакан с попкорном.
— С маслом?
— Ага.
— Замечательно.
Мы сидим в мирной благожелательной тишине, какая бывает только в огромных пустых местах, а на экране мелькает реклама и пробегают имена кинозвезд.
— Итак, — произносит Брук, жуя попкорн.
— Итак…
— Итак, после той нашей встречи в школе я думала, что вы пригласите меня на свидание.
Я не выплевываю газировку, которой полон мой рот, и не захлебываюсь ею, как это показывают в кино, но, вне всякого сомнения, момент именно такой, когда плюются газировкой.
— Правда? — спрашиваю я. — Извините.
— Не стоило мне это говорить, — замечает она обиженно. — Вот я всегда так, говорю, что думаю, как будто изумление искупает мою прямоту. Простите. Вы не обязаны мне отвечать.
— А вы ничего и не спросили.
— Вы правы, — она задумчиво кивает и тянется, чтобы взять еще попкорна. — Закончите фразу, предлагает она спустя минуту. — Когда я с вами познакомился…
— Что, простите?
— Это подсказка — я пользуюсь ими, чтобы заставить ребят рассказать о своих чувствах. Иногда ответить на вопрос сложно, а закончить предложение они могут.
— Значит, вы относитесь ко мне как к трудному подростку?
Она улыбается, глядя на экран.
— А почему бы и нет?
— По крайней мере, честно. Так что вы спросили?
— Это был не вопрос, а подсказка.
— Точно. Не могли бы вы ее повторить?
— Когда я с вами познакомился…
— Когда я с вами познакомился, мне захотелось пригласить вас на свидание.
— Так почему же не пригласили?
— Это сложно объяснить.
— Все и всегда так говорят, но на самом деле ничего сложного нет.
— Вероятно, вы правы.
— Итак, — улыбается она, — закончите фразу. Я не пригласил вас на свидание, потому что…
Кажется, у Брук что на уме, то и на языке, но со мной сейчас происходит то же, и наша встреча похожа на боксерский поединок.
— Я никогда толком не умел ухаживать за женщинами, — признаюсь я. — Я послушный ведомый, но не ведущий. Окажись вы плачущей у меня в кабинете, никто не сумел бы утешить вас лучше меня. Но начинать мне всегда было труднее. Неважно, что я говорю: вы ведь догадываетесь, что я говорю это, чтобы сделать первый шаг, а потом пригласить вас на свидание. И мы встретимся, а если все пойдет хорошо, мы займемся сексом. То есть, по сути, из славного парня, которому толком ничего от вас не нужно, я становлюсь грязным ублюдком, жаждущим переспать с вами, едва успев познакомиться.
— А вам не кажется, что вы напридумывали лишнего?
— Так оно и есть, — соглашаюсь я. — А самое смешное, что я-то полагал, будто навсегда с этим покончил. Я думал, что в последний раз сделал первый шаг и мне уже никогда не придется так себя чувствовать. Поэтому я чертовски обиделся на покойную жену за то, что она испортила все дело и бросила меня тут одного, чтобы я снова сам о себе заботился, а потом я испытал чувство вины за то, что обиделся на нее, ведь она не специально умерла.