– Ох, Леша, вот снова ты со своими шутками дурацкими… – тяжело вздохнул сержант.
– В бою, товарищ Борисов, – кстати, заметил, что мы возле твоего именного, так сказать, города воюем? Гордись! – не бывает ни глупых, ни умных шуток. Бывают просто шутки. Пока юморишь – жив. А если нет – значит, все, отвоевался. Как в песне поется, «и молодая не узнает, какой танкиста был конец». Вася, ты, главное, не тормози, я эти полсотни патронов мигом сожгу. Готов? Тогда па-а-аехали!
– Поехали, – покладисто согласился летун. – А что за песня такая? Не слыхал.
– Потом расскажу, когда с фрицами разберемся. Хорошая песня, душевная, про танкистов. Хотя вроде и про твоего брата-летуна тоже вариант имелся. Правда, ее пока еще не придумали, но мы это исправим [22]. Все, не отвлекай…
Приклад привычно толкнулся в плечо. Экономя боеприпасы, Степанов бил короткими, прицельными очередями – чай, не по «мессеру» пуляет, как несколькими днями назад! Да и попривык он уже к этой машинке, притерся. Там, на аэродроме, куда неувереннее себя чувствовал – один косяк с переводчиком огня, когда вместо нормальной очереди пулемет вдруг дважды бабахнул одиночным, чего стоил! Он тогда, честно признаться, едва не обос… ну, в смысле, позорную слабость не проявил, угу…
Первыми же очередями удалось положить почти десяток фрицев: практически бесшумный взрыв мостов просто не ассоциировался у гитлеровцев с чем-то привычно опасным вроде артобстрела или авиационного налета, поэтому сразу прятаться они не стали. За что только что и поплатились. Впрочем, за эти несколько дней Леха уже успел убедиться, что воевать они умеют туго – паника не продлилась и нескольких секунд. Грамотно укрываясь за скопившейся перед въездом на переправу броней, фашисты начали огрызаться огнем, к сожалению, все более и более прицельно. В импровизированный бруствер из вывороченной земли – пулеметный расчет укрылся в недавней, все еще тухло воняющей сгоревшим тротилом воронке – все чаще и чаще били, подбрасывая фонтанчики земли, пули. Быстро нащупали, сволочи!
Впрочем, если бы оборудовали позицию в одном из разрушенных вчерашним боем зданий, которых в предмостье хватало с избытком, могло быть еще хуже: так фрицы по крайней мере с тыла незамеченными не подберутся и гранату внутрь не закинут. Поначалу десантник так и собирался поступить, поскольку каменные стены все ж таки обещали какую-никакую защиту, но передумал. Любое строение – только с одной стороны защита, а с другой, как ни крути, самая настоящая ловушка, из которой, если всерьез зажмут, еще нужно суметь выбраться. Да и не имелось у Лехи реального опыта боев в городской застройке, одна голая теория – откуда, собственно? Когда в Чечне полыхнуло, он в школу с ранцем за спиной бегал. Вот потом, когда придется позицию менять, другое дело, можно и в руинах укрыться…