Мы вели здесь жизнь цивилизованных людей: брились утром и вечером, регулярно меняли белье, слушали радио, пили виски.
Но рядом была сельва. Она дышала, смотрела, ожидала и подстерегала. И я чувствовал, что вся наша цивилизация не более чем пена, которую терпит спокойное на час море. «Пятачок» отвоеванной нами земли был со всех сторон окружен нависающим, как водопад, потоком растительности.
- Да, с воздухом ничего не поделаешь. Он полон микробов, - все еще рассуждает де Моран.
Он выбирается из гамака и усаживается рядом со мной. Вспыхивает прожектор. Это дежурный, вечно жующий листья коки Сантос, проверяет сигнализацию. В сноп света врываются мириады мошек и тут же пропадают, тают, как клубы табачного дыма.
Де Моран неожиданно улыбается и говорит:
- Доктор биологии из Оксфорда совсем как индеец. Он слушает сельву и молчит.
- Вы правы, амазонские джунгли заворожили меня, и самое смешное, я не могу понять, чем именно. Кстати, я не доктор. Всего лишь магистр.
- Нас всегда влечет загадка. На этот крючок попадаются самые трезвые люди. Логический анализ здесь не поможет. Это внутри нас, в крови. Наследие прошлого, древний охотничий инстинкт. А что касается ваших степеней - мне это безразлично. Не называйте только сельву джунглями. Джунгли в Индии. Здесь сельва Мать отчаянья и туманов.
Де Моран некоторое время молчит, а до меня из чернильной мглы доносится глухая опасная возня, хлопанье чьих-то крыльев, сдавленный крик неизвестного зверя.
- Это не зависит ни от образования, ни от возраста… Вы слышали что-нибудь о доне Рамосе?
Я качаю головой. Нет, я ничего не слышал об этом человеке.
- Скупщик каучука из Манауса. Слыл чудаком среди своих друзей и родных. В действительности же Бернардо да Сильва Рамос был настоящим ученым. Он работал в близкой мне области, искал следы ушедших цивилизаций.
Я вопросительно смотрю на археолога.
- Конечно, его преследовали неудачи. Ему не удалось найти древние города, но он многое успел сделать.
- Вот как?
- Рамос собрал около трех тысяч надписей, рисунков, криптограмм, репродукций предметов, которые встречались ему в древних могилах и пещерах. Его находки вошли в замечательную работу «Надписи и предания доисторической Америки». Многие из них до сих пор не расшифрованы. Рамос верил, что когда-то в далеком прошлом финикийцы посетили Американский материк и заложили основы древней цивилизации в бассейне Амазонки…
Голос археолога звучит страстно и напряженно.
Когда де Моран возбужден, его левая рука непрерывно поглаживает колено. Сейчас она описывает концентрические круги с удивительной ритмичностью. Мне странно слушать его. Чувство неестественной раздвоенности овладевает мной. В привычный реальный мир с его четкими, ясными гранями настоящего и будущего проникает расплывчатый и загадочный мотив из прошлого. Наверное, будь я в Лондоне, у себя дома, я бы пропустил все это мимо ушей. Но здесь я не могу этого сделать. На меня смотрит сельва. Смотрит тысячами сверкающих глаз, и я не в силах отвести от нее взгляда. Что-то такое есть в черной живой чаще, заставляющее меня слушать и верить.