- Да, амиго, я ищу троих инглези, пропавших много лун назад.
- Они твои родственники?
- Нет. Но они большие люди, и мой народ интересуется их судьбой. Ты знаешь что-нибудь о них?
- Я много слышал о старом Мигеле и его сыновьях.
- У Мигеля был только один сын. Другой просто друг.
Индеец кивнул головой и чуть подвинулся от огня.
- Что же ты слышал о них?
- Многое. Журуна и кайяби говорят, что мигели попали в плен к диким племенам.
- Какие это племена?
- Мы называем их люди. Они живут к югу от тех мест, где живет мое племя.
- Это племя не морсего?
- Нет. Морсего - это совсем дикое племя. Люди - совсем другое племя.
- М-да… Ну ладно. Больше ты ничего не знаешь о пропавших белых?
- Знаю еще то, что рассказывал мне отец, который узнал об этом от брата своей жены.
- Что же он тебе рассказывал?
- Это долгая история. Я хочу сперва чего-нибудь поесть.
Я дал ему сушеной говядины и несколько кейжу. Он с достоинством принял еду. Спокойно и неторопливо съел все без остатка и спросил чего-нибудь выпить.
- У нас нет ни касавы, ни чичи, есть одна качаса. Но я дам тебе ее только после того, как ты расскажешь все, что знаешь. Дела нужно вести на светлую голову, не затуманенную качасой.
Он согласно кивнул. Потом встал и бесшумно исчез в темноте, я даже не услышал шороха листьев. Я был очень удивлен и подумал было, что индеец рассердился за мой отказ дать водку. Вернулся он так же внезапно и тихо. В руках у него было несколько молодых побегов капустной пальмы асаи, из которой бразильеро готовят свое излюбленное пальмито. Молча опустившись на свое место, он начал жевать побеги. Потом накрошил табачных листьев в трубку и, подцепив крохотный уголек, закурил.
- Вот что рассказывал мне отец, слышавший эту историю от старшего брата своей первой жены, - начал медлительное и зыбкое, как табачный дым, повествование тхукахаме.
Легенда о стеклянной стране и серебряном звере.
Там, где Манисауа-Миссу вливается в могучую Шингу, есть небольшой водопад. Среди черных скользких камней растут самые большие орхидеи, вечно купающиеся в туманной пыли водопада. Воздух там всегда влажный и горячий, но свежий, как дыхание грозы. Мутная Манисауа-Миссу несет к водопаду древесные стволы и зеленые острова перепутанных лианами кустарников, цветущие ветки и
мертвых крокодилов, огромные листья Царицы кувшинок.[28] Все это собирается у черных камней, нагромождается друг на друга, скрепляется речным илом. Так образуется завал, заставляющий Манисауа-Миссу искать обходные пути в Шингу. Только в сезон дождей, когда реки выходят из берегов, Манисауа-Миссу собирается с силами, приподнимает завал и обрушивает его в кипящую Шингу. А так она весь год пробирается в Шингу по обходным путям, через бескрайные непролазные болота.