– Хорг, открой, – приказал он, не сводя с меня глаз, вновь совершенно одинакового цвета.
И питомец мага ловко выскользнул из гостиной, отправившись выполнять его повеление.
Я купалась во взгляде чернокнижника. Он словно обволакивал меня лаской. Кожа покрылась приятными мурашками, как будто кто-то провел по ней теплым мехом…
– Достаточно, – вдруг буркнул Раус.
Поднялся со своего места и встал таким образом, чтобы оказаться между мной и Дреганом.
Я кисло скривилась. Вот ведь… братишка! Вечно лезет не в свое дело.
– Занимательно, – почти не разжимая губ, обронил Дреган. – Вы очень забавный молодой человек. Пожалуй, мне стоит пообщаться с вами наедине.
– Чего? – непонимающе брякнул Раус.
А я почувствовала, как мои щеки потеплели от раздражения. Что-то мне все это очень сильно не нравится. С какой такой стати Дреган вдруг так заинтересовался моим братом? Поневоле подумаешь о всяком… нехорошем.
Однако ответа от чернокнижника мой брат так и не дождался. В этот момент дверь, ведущая из гостиной в прихожую, распахнулась и на пороге предстала моя мать.
Мои глаза сами собой округлились, когда я увидела, в каком виде она явилась в замок Дрегана. Я даже не подозревала, что у матери имеется настолько вызывающее платье. Считай, вся грудь нараспашку. Эдак и простудиться можно. А вырез на подоле? Да он же до самого пояса идет!
Кстати, а фигура у моей матери очень даже ничего. В обычных-то нарядах этого не видно. Постоянно поверх платья передник повязан. А теперь я неожиданно увидела, что ноги матушки стройные и длинные, а талия по-девичьи тонкая.
Отец сдавленно закашлялся и побагровел. Привстал было, потом вновь уселся, схватившись за левую сторону груди.
Дреган искоса глянул на него. Нахмурился, но промолчал.
По всей видимости, мать не ожидала увидеть перед собой столько народа. Она даже попятилась было, но Хорг, влетевший следом, успел захлопнуть дверь.
– Ой, – пискнула она и торопливо скрестила руки на груди, прикрываясь от всеобщих взглядов.
Я, в свою очередь, напряженно размышляла, почему мне кажется такой знакомой ткань этого платья. Вроде бы она была отложена у нас для пошива занавесок. Правда, мать ругалась, что отец купил на ярмарке не плотную материю, а полупрозрачный тюль. Мол, безобразие полное. Ничего не скроет, что в доме происходит. Все в окна глазеть будут.
По всей видимости, она-таки нашла этой ткани достойное применение.
– Ельга? – удивленно пробасил отец. – Что ты тут делаешь? И почему ты… такая?
– Какая такая? – огрызнулась мать, прижавшись спиной к двери. Слепо зашарила позади рукой, должно быть, собираясь улизнуть.