Роб сидит на диване напротив, Саша устроилась там же, поджав босые ноги. Они бурно обсуждают, что хозяин квартиры не хочет чинить вентиляцию в ванной. Не вслушиваясь в слова, я изучаю обстановку. Комната светлая и просторная. Дорогая бытовая техника на кухне: хромированные чайник и тостер, замысловатого вида кофемашина, полированные деревянные столешницы. Через открытую дверь спальни виднеется край огромной кровати. Во всем этом есть какая-то избыточность. Неужели я плохая мать, если думаю, что полезнее было бы пожить в других условиях и самой заработать на подобную роскошь? Собственно, вопрос не имеет смысла – я ужасная мать по совершенно другой причине. Экран телефона загорается: сообщение от Фина. Обычно он не балует меня вниманием, а тут целое фото на фоне бескрайнего поля – кажется, клубничного, озаглавленное «Каторжный труд». Несмотря на подпись, Фин улыбается. Снимал, скорее всего, Райан. Саша по-прежнему увлечена разговором. На той неделе у Фина был день рождения; мы с Робом выслали ему деньги на новую гитару. Интересно, догадалась ли Саша хотя бы отправить открытку родному брату?
– Можно открыть окно. – Роб сидит, вытянув длинные ноги вдоль дивана. – Или пользоваться ванной в спальне.
– Там только душ, а я люблю принимать ванну.
Мой неожиданный вскрик – точнее, возмущенный возглас – немедленно привлекает внимание.
– Мам, что случилось? – спрашивает Саша, встревоженно округлив глаза.
– У тебя две ванные?!
– Джо, не сейчас! – Роб сдвигается к краю дивана, готовый вскочить на ноги.
Я жду, что до них дойдет вся абсурдность нынешнего положения.
– Сколько можно делать вид, что все хорошо? Вы несколько месяцев не общались. – Я перевожу взгляд на Роба. – Ты не забыл, что она живет тут с ним?
– Мама, не надо. – Саша как будто готова расплакаться. – Пожалуйста.
– Было бы смешно, если бы не было так хреново.
– Мама! – Кажется, ее больше шокирует моя лексика, чем повышенный тон. – Я не хотела опять переезжать. Три переезда меньше чем за год – мало радости. Но ведь это потрясающий вариант! Или ты хочешь, чтобы я опять поселилась над шумным баром в сырой тесной каморке?
Значит, самостоятельностью легко пожертвовать, когда романтика «рая в шалаше» приедается? Я с трудом сдерживаю порыв поддеть Сашу вслух.
– А Томас какого мнения? – Мне странно произносить вслух его имя, как будто на это имеет право только Саша. На самом деле наша реальность такова, что он играет ведущую роль.
– Ему тут нравится. – От Саши не ускользает даже мимолетная гримаса на моем лице. – И не надо удивляться, ему тоже было непросто. Он очень принципиальный…