– Езжай! – Я уклоняюсь от поцелуя на прощанье. – А то застрянешь в пробке – скоро все повезут детей в школы.
Отступив, он безнадежно машет рукой.
– Джо, я серьезно. Сообщение каждый час. Эсэмэс или почта. Будешь писать?
– Буду, если не усну, – отвечаю я, закрывая дверь.
Я наблюдаю в окно кухни, как он выезжает; на гравии виднеются две глубоких борозды – следы от колес. Моя «Мини» припаркована с другой стороны подъездной аллеи. Интересно, когда я в последний раз на ней ездила? И куда? Стоит отойти от окна, как видение возвращается. Обнаженная спина, лицо, скрытое тенью. Затем он оборачивается, и я вижу большой рот, губы, растянутые в широкой улыбке. Эта улыбка манит и парализует. Я наклоняюсь над раковиной, чтобы не упасть. Кто он? И какое место занял в моей жизни, если от одной мысли о нем у меня перехватывает дыхание? Может, в последний раз я ездила именно к нему? Тянулась к нему, как в том видении, жаждала оказаться в его объятиях и снова увидеть его улыбку? Внезапно я снова ощущаю этот порыв, это безудержное желание, сердце начинает колотиться. Я борюсь с собой изо всех сил и наконец громко восклицаю: «Нет!», так что по пустому дому разносится эхо.
Открыв кран, я брызгаю на пылающее лицо холодной водой, пока видение не уходит, и я снова вижу в окне подъездную дорожку и свою машину. Наверняка в последний раз я ездила по какому-нибудь банальному поводу – в магазин или к кому-то из детей. Например, к Саше. Правда, у нее сейчас вся жизнь вращается вокруг Томаса, а я не припоминаю, чтобы мы виделись. А может, я навещала Фина на новом месте – в бедном квартале на улице, название которой выпало у меня из памяти, как и все остальное. Если бы я только смогла вспомнить прошлое, наверняка избавилась бы от стыда, сомнений и страха. Вполне возможно, что для этой тревоги совершенно нет оснований.
Кофемашина громко мелет зерна и, выпустив пар, выдает струйку вспененной темной жидкости. Я иду с чашкой на нижний этаж. Мой взгляд падает на продавленный диван – Саша часто сидела на нем с друзьями. Кажется, это было вчера, а прошло уже больше года. Дочь переехала от нас спустя месяц после окончания университета, с легкостью найдя работу и квартиру. Стоит Саше чего-то захотеть, как оно само плывет ей в руки. Я оглядываюсь: комната стала очередной мертвой зоной в огромном доме. Радует глаз разве что стеклянный стол у окна – кажется, раньше я его не видела, – особенно тем, что на нем стоит мой ноутбук.
За завтраком Роб обмолвился, что стол предназначался для его нового кабинета на втором этаже, но не подошел по размеру. Заметив, что я все время поглядываю в сторону нижнего этажа, он начал спрашивать, помню ли я новый стол, но осекся, поставил миску и стакан и рассыпался в извинениях.