– Ради бога, Роб! – запоздало восклицаю я.
Мужчина оборачивается первым, за ним Саша. Улыбка мгновенно улетучивается; фары проезжающих мимо машин освещают ее ошеломленное лицо. Она что-то шепчет своему спутнику, который держится в хвосте компании. Остальные подходят ближе и с любопытством разглядывают меня в открытое окно. Девушка с перекрестка, нетвердо переступая по тротуару, с хихиканьем бормочет: «Здрасьте, миссис Хардинг!»
Я улыбаюсь в ответ, но тут же перевожу взгляд на Сашу и высокого мужчину. Стоя в тени, он наблюдает за идущей к машине Сашей.
– Мы думали, ты болеешь, – перегнувшись через меня, говорит Роб.
– Мне было плохо, – отвечает Саша. – Голова болела.
– А сейчас как? – спрашиваю я.
– Все отлично, – отвечает за нее Роб. – Как всегда.
– Мам, извини, если я…
– Саша, ты поступила отвратительно, – отвечает вместо меня Роб. – Солгала нам, чтобы не прийти к матери на день рождения.
– Неправда. – Саша косится через плечо на темноволосого мужчину. – Давай поговорим в другой раз. Мне неудобно перед друзьями.
– Ах, ей неудобно! – взвивается Роб.
– Роб, пожалуйста, давай поедем. Поговорим с Сашей завтра, – робко прошу я, но Саша перекрикивает меня:
– Если ты мне не веришь…
Брюнет прикуривает сигарету. Огонь от зажигалки поначалу едва не гаснет под дождем, затем освещает широкий рот, искривленный в полуулыбке, и внимательные карие глаза. Встретив мой взгляд, мужчина улыбается более явно.
Не дослушав, Роб с силой нажимает кнопку стеклоподъемника, и окно закрывается. Машина резко стартует, и меня вдавливает в кресло.
– Очень грубо, – говорю я. – Ты даже не дал ей закончить фразу.
– По-твоему, я во всем виноват? – Роб продолжает жать на газ. – А она? Почему ты не сказала, что так не поступают? Саше пора взрослеть, черт побери! Вечно ты ей все позволяешь!
– Если она не хочет приходить ко мне на день рождения, то пусть… – К горлу предательски подступает ком, и я отвожу глаза. – Я не собираюсь ее принуждать.
– Это обязанность детей перед родителями, без всяких «хочет – не хочет»!
За городом дороги становятся более прямыми и широкими. Темнеет. Сумерки скрывают мои чувства.
Роб мельком смотрит на меня.
– Ладно, давай не будем портить твой день рождения.
– По-моему, этот поезд уже ушел.
– Ну спасибо! – Он резко поворачивает, объезжая вынырнувшего из темноты велосипедиста.
Я начинаю оправдываться: конечно, он очень старался, и я благодарна за прекрасный подарок – сумку из мягкой кожи, абсолютно в моем вкусе, – но сцена с Сашей была ужасной и унизительной.
– Джо, кто-то должен был ей объяснить.