В зубах у него торчала зажженная сигарета, а сквозь дырку в кармане халата проглядывал какой-то предмет. Вероятно, амулет правды, если я правильно распознал окруживший артефакт зеленовато-красный ореол. Впрочем, заходить на кухню я все равно не стал, а лишь посторонился, пропуская хозяина,и снова занял стратегически важную позицию у двери.
– Пить будешь? – хриплым голосом осведомился господин Уорд, подойдя к столу и подвинув к себе первую попавшуюся чашку.
Я покачал головой: чашка была грязной, но хозяина это не смутило – вылив оттуда остатки старого пойла, он набулькал внутрь новое из стоящей рядом бутылки. После чего отошел к окну и, пыхнув табачным дымом, оперся спиной о подоконник.
– Ну? Чего надо? - ощерился он, показав желтоватые зубы.
Я мысленно вздохнул.
– Десять лет назад вы работали следователем в главном Управлении столичного сыска.
– Было такое дело. И что с того?
– А семь с половиной лет назад уволились оттуда по состоянию здоровья…
Уорд с мрачным видом отхлебнул из кружки.
– Сердце подвело. Тебе-то какая разница?
– Вы были последним, кто интересовался делом семьи де Ленур, – ровно отозвался я. – И последним, кто расписался за сохранность хранящихся там документов в журнале регистрации.
Да, пока я искал информацию по Роберту Искадо, то очень внимательно просмотрел заодно и те самые записи, благо дело Артура де Ленур лежало в той же коробке, что и дела парочки исчезнувших светлых. Но после смерти Оливера Гидеро мной никто не интересовался. Лишь восемь лет назад в журнале регистрации однократно мелькнуло имя Ларри Уорда и все. Ну, если не считать Хокк, которая расписывалась за коробки, пока мы работали по делу умруна. И меня.
Возникал вопрос: зачем человеку, не имевшему никакого отношения к тому расследованию, понадобилось влезать в документы уже после закрытия дела? Кто вытащил из папки несколько важных бумаг и передал их моему учителю? Наконец, кто и зачем стер данные о моем побеге из Дома милосердия и заодно представил дело так, что в нем почти не осталось упоминаний о наличии у меня темного дара?
Признаться, я ждал разной реакции на свое сообщение, вплоть до того, что Уорд сперва поперхнется, затем поржет и, наконец, попросит меня еще раз предъявить документы. Но вот то, что полупустая кружка полетит на пол, а сам Уорд выхватит из подставки нож и почти без замаха метнет, стало для меня полной неожиданностью. Как и то, что ютившийся в его карманe амулет внезапно выстрелит очень даже приличным сгустком огня и в щепки разнесет косяк и часть стены аккурат в том месте, где только что находилась моя голова.