-- В чем они подозреваются? -- напрягся Дойл. Обычно это он просил короля присмотреться к кому-то, кто вызывал подозрения и мог быть опасен. Эйрих улыбнулся:
-- Хватит во всем видеть заговоры. Говоря "присмотрись", я имел в виду: "Задумайся, не хочешь ли взять в жены одну из них".
Если бы Дойл в этот момент уже отпил вина, он наверняка подавился бы -- так абсурдно звучала эта идея.
-- И не смотри на меня так, -- продолжил брат невозмутимо, -- ты достаточно поездил по лесам, поспал на земле и пролил своей и чужой крови. Тебе нужен дом, что-нибудь получше комнат во дворце, куда ты приходишь только на ночь. И нужна хорошая жена. Наследник, в конце концов.
-- Ты не объелся ли грибов, твое величество? -- буркнул Дойл. -- Если эти девушки не угодили тебе -- посади любую из них в крепость или отруби головы всем троим. Но меня в вечного их экзекутора превращать не надо.
-- Жаль, что ты так думаешь -- тебя не сложно полюбить, особенно если ты дашь себе труд немного придержать свой ядовитый язык. И я выбрал тебе самых красивых и самых богатых невест страны. Не нравятся они -- возьми любую другую. Я беспокоюсь за тебя, Торден, и...
-- Беспокойся о короне, стране и о зачатии своего наследника, -- прервал его Дойл. -- Хочешь женить меня, чтобы породниться с кем-то из милордов -- не проблема, но уговаривать меня поменять образ жизни и начать вдруг восторгаться цветочками и милыми мордашками не стоит.
Эйрих вздохнул и заметил:
-- Тяжело с тобой бывает. Нет, меня не интересуют связи с милордами, по крайней мере сейчас. Так что, если хочешь, можешь оставаться угрюмым холостяком и спать в холодной постели.
-- Премного благодарен, -- хмыкнул Дойл, а король взял в руки кубок и поднял его. Все разговоры затихли, все глаза тут же устремились на короля.
Тот начал обычную свою речь -- о процветании страны, о доблести воинов и о светлом будущем. Эйрих был, надо признать, превосходным оратором. Банальную тему он превращал в интересную, его речь лилась почти музыкальным потоком, и внимали ему не только из-за его сана, но и из-за силы его слов. Дойл был устойчив к его красноречию, поэтому перестал слушать почти сразу же, тратя время на более полезное занятие -- изучение гостей, сидящих слишком близко. Потом подозвал стоящего у двери начальника замковой стражи Файнса и указал ему на милорда Хилля. На мгновение на лице верного вояки появилось недоумение, которое мгновенно сменилось осознанием своей оплошности.
Не привлекая лишнего внимания, Файнс приблизился к Хиллю и наклонился к нему. Содержания их разговора никому не было слышно, но внимательный глаз Дойла уловил несколько движений -- милорд послушно отцепил от пояса и передал стражнику кинжал.