-- Да, -- сказал он, -- холодно. Но мы не можем рисковать и выпускать болезнь из доков. Завтра я сам съезжу туда и распоряжусь предпринять...
Невнятное "что-нибудь" повисло в воздухе, потому что Дойл пока не знал, что он предпримет. Он перевел взгляд на сад, туда же, куда смотрел Эйрих.
-- Ты проследил, чтобы она уехала? -- спросил король после нескольких минут молчания.
-- Королева? -- удивился Дойл. -- Разумеется, я...
-- Леди Харроу.
-- Да, я попросил ее уехать.
Дойл несколько раз стукнул пальцем по холодному камню. Против воли ему вспомнилась небольшая рука леди Харроу в его руке. И тихий вздох, когда он поцеловал ее.
-- Она благоразумная женщина, -- сказал он не столько себе, сколько брату, а потом безо всякого перехода добавил: -- завтра с утра надо проследить, чтобы лекари начали обходы домов. Больные и здоровые должны дышать разным воздухом -- может, это нас спасет.
-- Ты поедешь в доки?
Дойл дернул плечом. Поедет он или нет -- уже не важно. Чума не тот враг, с которым можно сражаться на равных. Если она пожелает, она заберет их всех, и стены замка не спасут ни его, ни Эйриха.
-- Храни нас Всевышний, -- пробормотал Эйрих. Дойл мысленно прибавил: "Хотя это и не поможет".
Спал в эту ночь Дойл мало -- не дольше трех часов, чтобы успеть к рассвету подъехать к главным воротам Шеана и проследить за тем, как за спинами последних бегущих закрываются гигантские деревянные створки, послушать, как воют, сидя на тюках и мешках посреди дороги, те, кого стража не выпустила из города, и те, кто выбраться не успел.
Орали стражники, что-то бормотали лекари, закутавшиеся с ног до головы в черное и закрывшие лица тряпичными повязками, рыдали женщины, бранились мужчины. В воздухе воняло потом -- человеческим и лошадиным -- и еще чем-то кислым, что для себя Дойл назвал запахом болезни. Сплюнув ставшую густой и вязкой слюну, он пришпорил коня и направился на осмотр остальных ворот. Толпы возле них были меньше, но вонь и крики были те же.
Возле Северных ворот обнаружился господин Трил -- бледный, с лихорадочным румянцем на щеках. Увидев его, Дойл остановил коня и крикнул:
-- Трил!
Начальник гарнизона дернулся и кинулся к Дойлу, остановился совсем недалеко от его ноги, поклонился.
-- Милорд, спасибо, что выпустили жену и дочек, -- пробормотал он так тихо, что Дойл едва разобрал его слова. -- Вы правы ведь были: нельзя мне оставлять гарнизон. И я не оставлю.
Он поднял голову, и по его глазам Дойл не без удивления увидел, что он говорит искренне.
-- Хорошо, что женщины уехали, -- ответил он после недолгого раздумья. Трил слабо улыбнулся.