На рассвете Роуз по-прежнему лежала рядом с ним, прекрасная в своей наготе. Но что-то все же остановило Найро, когда он протянул руку, чтобы вновь ощутить тепло ее кожи, хотя страсть искала выхода.
Собственно, кто эта женщина? Все то же невинное существо, которое стало для него утешением в старом неприветливом доме? Но ведь это она натравила на него полицию и сбежала, даже не подумав о последствиях. Пусть ему не предъявили никаких обвинений, однако скандал чуть не поставил крест на его судьбе. Отец мог никогда не простить его после такого, и Найро не вернулся бы в замок, не увидел бы снова свою любимую сестру.
Роуз вздохнула и, не просыпаясь, повернулась на другой бок. Он убрал руку подальше от нее, перебарывая искушение.
Неужели она действительно не знала о награде, объявленной родителями Тоби? Все это время он считал, что за ее предательством стояло исключительно стремление получить деньги. Такого же мнения придерживался и Джейсон, который после ареста осыпал Рыжую проклятиями.
Пытаясь разобраться в своих мыслях, Найро резко поднялся. А вдруг Роуз действительно не было известно о вознаграждении? Одной неправильно истолкованной сцены ей оказалось достаточно, чтобы поверить в то, что Найро способен торговать героином. А потом Роуз обманула его в ту ночь, когда он решил отправиться к отцу и обсудить возможность возвращения в семью. «Не уходи», – просила Рыжая, прижимаясь к нему всем своим соблазнительным телом и покусывая мочку уха.
Его плоть затвердела при одном воспоминании об этом, и он едва смог застегнуть молнию на брюках. Инстинкты приказывали остановиться, сбросить одежду и вернуться в постель…
– Найро… – раздался тихий голос за его спиной.
Он вздрогнул от неожиданности и, повернув голову, посмотрел на сонную, слегка нахмурившуюся Роуз.
Она приподнялась, и простыня соскользнула с груди, на которой виднелись следы, оставленные его остервенелыми поцелуями.
– Не надо. Иди сюда, – прошептала женщина. Найро понимал, что ему не хватит хладнокровия, чтобы уйти. – Пожалуйста…
Он застонал, проклиная собственную слабость, и, стянув брюки и майку, лег в постель. Ее тонкие руки заключили его в объятия, а их губы снова и снова упивались поцелуями. Надвигалась еще одна жаркая волна чувственности, в которой они оба были готовы захлебнуться.
Роуз поняла, что совершила глупость, когда покидала апартаменты Найро.
Их соитие было особенным, полным страсти, которую ей еще никогда не приходилось испытывать. Его поцелуи будто вдыхали в нее новую жизнь, а каждое прикосновение прожигало насквозь. Наконец они снова провалились в сон, изнемогая от усталости.