Черт побери, у него, владельца международной деловой империи, нет даже собственной ванной! Когда после долгого рабочего дня он шел принять душ, в огромной ванне, наполненной пеной и окруженной горящими свечами, лежала его жена. Принцесса Элени сводила его с ума, и всякий раз, когда он ее видел, ему хотелось одновременно задушить ее и зацеловать до потери чувств.
– Если ты занят, папа, я зайду позже, – сказала Анджелина.
Сама того не осознавая, она какое-то время назад стала называть его папой, и ему это доставляло удовольствие. Было так удивительно наблюдать за тем, как его дочь превращается из хмурого, вечно недовольного ребенка в веселую, жизнерадостную девочку. И этим он, разумеется, был обязан своей проницательный жене.
– Нет, останься, дорогая, – мягко ответил он, положив карандаш. – Твой урок верховой езды прошел хорошо?
После небольшой заминки Анджелина подошла к нему, и он впервые за много дней улыбнулся.
– Да, мы хорошо покатались, хотя Элли не поехала с нами.
– Почему она не поехала?
Габриель постарался скрыть свое удивление от дочери. Он не знал, что Элени присутствует на ее уроках верховой езды.
Впрочем, ничего удивительного здесь не было. Он давно понял, что Элени энергична и расторопна. Что она способна найти время для всего. Она не только помогала Никандросу вести государственные дела и командовала дворцовым персоналом, но и сама ездила с Анджелиной за покупками и в кафе-мороженое.
Ему следовало радоваться, что он без особых усилий получил хорошую мать для Анджелины, но у него почему-то было такое чувство, будто принцесса вовлекла его без его ведома в какую-то игру и побеждала в ней. Спали они на разных половинах одной постели, и знать, что она находится рядом, но не прикасаться к ней, было для него настоящей пыткой. Иногда он замечал, что она украдкой смотрит на него глазами полными желания, которое могло по силе сравниться с тем, что раздирало изнутри его самого.
Она ложилась спать позже него, а вставала раньше и завтракала в одиночестве на балконе, составляя для себя список дел на день. Габриель видел темные круги под ее глазами. Если она будет и дальше так много работать, она заболеет. Неужели она нагружает себя делами, чтобы не думать о своих чувствах к негодяю, который бросил ее десять лет назад?
Габриель запустил пальцы себе в волосы. Ему было невыносимо думать о том, что к его жене может прикасаться другой мужчина.
– Папа, ты меня не слушаешь. – Голос Анджелины вернул его к реальности.
– Прости, tesoro[4], – виновато улыбнулся он. – Что ты сказала?