— Вот это сцена с покойником!
— Я уже догадался, я ждал. Чей голос преследовал Дашу, к кому она могла уйти? Разгадка все время была так близка, но эти детективные атрибуты действуют гипнотически.
— Какие атрибуты?
— Отпечатки пальцев на Алешином бритвенном приборе, тождественные отпечатки покойника. Факт, казалось бы, неоспоримый.
— Да кто их сверял? Зачем?
— Дактилоскопист. По просьбе потрясенной после опознания вдовы.
— Она рисковала вызвать подозрения.
— Перестраховалась со страху. Отпечатки в то утро оставил Марк. Тем не менее ожидаемый эффект сработал, и у меня составилась версия: бесчувственная, алчная Манон Леско с жестоким любовником погубили бедного Алешу. Хотя ее поведение не очень-то укладывалось в схему банального заговора. «Скоро меня поминать будете, — сказала она за день до смерти. — Он меня зовет». В образе «потустороннего» старика предстал он перед нею на погребении Марка, потом — на бульваре.
— И ведь никому не рассказала, не обратилась за помощью.
— Естественно. Как соучастница может все рассказать? А деньги? На нынешнем историческом этапе доллары всеобщее умопомешательство.
— Да, этот милый фантазер Алеша — помешанный.
— В своем роде — несомненно. Он был возбужден, воспален в высшей степени. И здраво, трезво помнил, в сущности, только один эпизод: убийство — из ревности, как он себя убеждал, — любовника своей жены. Остальные события вдруг, под моим нажимом, всплывали отдельными фрагментами.
— Провалы в памяти, значит.
— Да, типичный невроз навязчивости — состояние одержимости идеей фикс. Мне пришлось прочитать кое-что по психиатрии, знаешь, после…
— Знаю, Валь, не вдавайся в прошлое. Вот как убийца жил с таким прошлым!
— Эти самые провалы — защитный механизм, «изоляция» — термин психоанализа. Целостное переживание жуткой ситуации расщепляется на части… из памяти выпадает самое жуткое, чтоб можно было выжить.
— Выжить? Однако ты говоришь…
— Да, да, я ему помог вспомнить — и он не выжил. Мог бы пристрелить меня…
— У него был пистолет?
— У Марка нашел, в доме с дракончиком. Из него он убил Борю, ранил Дашу… Кладбище, подвал… Убийца находился на том пределе, который человек в здравом уме долго не может выдержать: еще один труп (мой, «сыщика») — или окончательный уход в «небытие». Я рискнул.
— То есть?
— Алеша жаждал дуэли.
— С одним пистолетом!
— Да, я признался ему, что у меня газовый, и предложил «русскую рулетку». Знаешь, в пистолете остается один патрон…
— Валь, ты опасный игрок, тоже одержимый.
— Заразился.
— Ты давно нынешними «бациллами» заразился, потому и из института ушел.