— Что скажете? — Тяжелый отцовский взгляд нацелился мне в лицо.
«Не уступай! — приказал я сам себе. — Ваня только из-за нее бы остался!» — и произнес небрежно:
— Их видели вдвоем.
— Противный карлик! — выпалила девчонка; слишком молода она была для столь изощренных игр, я правильно рассчитал.
Отец сориентировался в момент:
— Николай Васильевич, милости просим к нам в другой день.
— Но я…
— Нет, сначала я сам разберусь!
Эта перспектива напугала, должно быть, школьницу больше, чем допрос «сыщика» — она защебетала:
— Да папочка же! Я все объясню. Не было никакого свидания, что ты! Просто я вывела на прогулку Сатрапа и случайно встретила Ваньку, он перся на станцию. Да, он меня начал уговаривать, но я домой ушла. Мама подтвердит.
— Твоя мама? Не сомневаюсь, — процедил банкир, он словно закоченел. — Кто такой карлик?
— Самсон. Мимо на машине промчался. Ведь он вам донес? — Девчонка с беспокойством взглянула на меня.
— Нет, Леля. Он и не подозревал, что Ваня вернулся поиграть на компьютере в ожидании тебя. Ты явилась в двадцать три сорок?
Банкир не сводил с дочери налитых кровью глаз. Вдруг очнулся.
— Кто ваш свидетель?
Я повторил криминальный штамп:
— Пока не могу раскрывать своих информаторов.
— Надеюсь, вы не думаете, что моя дочь убила этого… — Илья Григорьевич сделал над собой усилие, — этого юношу?
— Он после уехал в Москву.
— Кто?
— Ваня.
Хозяин истерически хохотнул.
— На сегодня достаточно… этих уловок, подвохов и лжи! — и величественно поднялся; белый лоскут в его руках не выглядел знаком капитуляции.
Пришлось откланяться, я ничего не понимал, но чувствовал… то же самое — уловки, подвохи и ложь. В этом респектабельном доме бродил страх, возможно, обусловленный позором банкротства.
За дверью задержался. Голоса: «Я лишаю тебя своего доверия навсегда!» — «Папочка!» — «Вон, потаскушка!» — «Смотри, пожалеешь!» Коричневый зверек пронесся мимо меня вниз по лестнице; в саду стояла мать, ломая в волнении пальцы; увидев меня, бросилась в дом; ротвейлер зарычал; меня, в свою очередь, ветром сдуло за калитку. А когда я уже проходил по улице, то услышал тихий зов из-за ограды: «Эй, сыщик!» — Леля притаилась в подстриженных кустах, я приник к железным прутьям.
— Все так и было, — зашептала жарко. — Ваня сидел перед компьютером. Было ужасно страшно.
— Почему?
— Он сидел неподвижно. Вдруг стало темно.