Безопасник валится на пол, а Кэтрин падает на колени, спешно соображая, где бы укрыться. От Вамбрейса остались только дымящиеся сапоги – это выглядело бы почти смешно, как в мультике, если бы не то, что в сапогах все еще торчат ноги. Половина безопасников выведены из строя, но оставшиеся сбились в кучу, и оружие у них получше, чем у историков. Они поливают вестибюль непрерывным огнем, пули высекают искры из мраморных плит пола, осколки костей динозавров разлетаются в разные стороны. Стекло витрин осыпается сверкающими водопадами, и прячущиеся за ними историки бегут прятаться в другое место, а кое-то остается лежать среди рассыпанных экспонатов. Аргоновые светильники под потолком лопаются один за другим, и постепенно в вестибюле становится темно, только мелькают вспышки выстрелов, от которых начинает мучительно болеть голова. Инженеры наступают, уверенно продвигаясь к дверям.
У них за спиной всеми забытый Бивис поднимает оброненное кем-то ружье, ощупывает его в поисках спускового крючка. Кэтрин наблюдает за ним. Вокруг свистят пули, осколки мрамора и с жужжанием проносятся боевые диски, но Кэтрин некогда искать укрытие: она глаз не может отвести от Бивиса. Он раскрывает подпорку на прикладе ружья, упирает ее в сгиб локтя, и в белых плащах инженеров появляются сзади синие дырочки. Инженеры взмахивают руками, роняют оружие и, закрутившись волчком, падают. Бивис Под смотрит на них через прицел так спокойно и серьезно – это уже не привычный Кэтрин мягкий, добрый Бивис, а человек, умеющий хладнокровно убивать, как будто его ум инженера нисколько не ценит человеческую жизнь; а может, он просто слишком много смерти видел в Подбрюшье и уже не придает ей большого значения.
Когда он прекращает стрельбу, становится очень тихо. Слышен только шорох резиновых плащей, укрывающих трупы, и быстрый костяной перестук. Не сразу Кэтрин понимает, что это у нее стучат зубы.
Из углов понемногу начали выползать историки. Кэтрин боялась, что их осталось меньше. В мелькании вспышек ей показалось, что всех перестреляли, но, хотя многих ранили, убиты были только некий Веймут – с ним она никогда не разговаривала – и доктор Аркенгарт. Старый хранитель керамики лежал у двери, на лице застыло возмущенное выражение, как будто смерть – новомодная причуда, которую он не одобряет.
Бивис так и стоял на коленях, растерянно глядя на ружье у себя в руках. Руки дрожали, над дулом ружья вился дымок.
Чадли Помрой, тяжело ступая, поднялся к ним по лестнице. Выстрелом у него сорвало парик с головы, и он придерживал руку – поцарапало осколком кости.