Неприятно говорить что?
В конце концов она опять заговорила, но это уже просто был бессмысленный треп. Какая-то чушь о погоде. Мол, из-за плохой погоды отменили поезд папы Джейка, а она, мол, не по погоде оделась… Когда я проснулась, ее уже не было.
Не знаю, придет ли она еще раз. Поверить не могу, как это мама ее впустила и даже не проверила, все ли тут со мной в порядке. Она же могла сказать и сделать что угодно, и никто бы не узнал! Я вообще больше не понимаю, что творится с моей мамой. Все стало как-то неправильно.
Глава тридцать вторая
Джейкоб
28 сентября 2010
Алекс позвонила очень скоро. Он не очень-то хотел с ней встречаться, но она, образно говоря, держала его за костыли, и они оба это знали.
В станционное кафе он приехал заранее и занял столик подальше от входа. Когда вошла Алекс и заказала капучино, сердце тревожно подпрыгнуло.
– Привет, – сказала она, грациозно опускаясь на стул напротив.
– Привет.
В воздухе разносилось приглушенное шипение жарящегося бекона. Повисло молчание, прерываемое лишь звяканьем чашек и бокалов. Алекс не сводила с него пристального, серьезного взгляда и легонько дула на свой кофе.
– Джейкоб, – начала она, так и не отпив из чашки. – Спасибо, что приехал.
– Ну, выбора у меня особо не было.
– Я сдержу свое обещание и не заявлю на тебя в полицию. Я понимаю, что ты сделал это из страха.
Он не улыбнулся. И облегчения не почувствовал.
– Джейкоб, помнишь, ты сказал, что Эми навещаешь только ты один?
– Я сказал, что я так думаю… насколько я знаю… – Его голос сорвался, а сердце понеслось галопом.
Алекс глотнула кофе и чуть улыбнулась. Непонятно – то ли темнит, то ли хочет его приободрить.
– Не волнуйся, – сказала она, – мы с тобой на одной стороне. Я искренне тебе сочувствую и пакостить не собираюсь.
Пальцы на ее худенькой руке чуть заметно шевельнулись. На секунду ему показалось, что она хочет ободряюще накрыть своей миниатюрной ладонью его медвежью лапу. Но рука не сдвинулась с места.
– Джейкоб, – продолжала она мягко. – Мне кажется, ты уже догадался, что я хочу тебе сказать.
Он не отводил взгляд от ее рук. Пальцы снова слегка дернулись. Кожа да кости.
– Я попросила, чтобы мне дали посмотреть журнал регистрации посетителей «Голубой лагуны». Я не знала, что ищу, пока наконец не нашла.
– Моя мама, – произнес он и уставился на собственные руки.
– Твоя мама.
О визите мамы он знал уже какое-то время. Обнаружил это так же, как и Алекс: подпись в журнале регистрации – аккуратная, затейливая, выведенная строго по линеечке. Но, в конце концов, это жизнь, а не телевизор; и он, как истинный сын своей матери, не проронил ни слова.