– И все, что я могу о нем сказать.
– У Эми и Тома были дружеские отношения?
Джейкоб испустил тяжелый вздох.
– Ему было тринадцать!
– Но они общались?
– Я знаю, к чему ты клонишь, но копать в этом направлении бессмысленно. Ему было тринадцать. Ребенок. И они с Эми едва ли обменялись парой слов.
– Я знаю, что для тебя это проблема, но… мы можем встретиться?
– Нет. Слушай, я искренне раскаиваюсь в том, что сделал. Залез в твой дом. Но ты мне обещала!
– Не знаю, как еще тебя убедить, что я на твоей стороне.
– Да на какой на моей стороне? Ты звонишь мне в дом родителей, подкапываешься под моего брата, порочишь репутацию Эми…
– Я пытаюсь добиться справедливости для Эми!
– Ты пытаешься состряпать сенсацию.
– Я тебе не писака из бульварной газетенки! – Она выплевывала слова, словно это был уксус. – Да, я по этой части не спец, но никто, кроме меня, больше не пытается разобраться в том, что с ней случилось. – Джейкоб хотел что-то вставить, но ее понесло: – И если я не найду ответ – если ты не поможешь мне найти ответ – тогда гдето здесь, в наших краях, будет по-прежнему гулять один, или два, или, например, семнадцать чертовых ублюдков, которые соблазнили молоденькую девушку, изувечили и бросили умирать. И если они сделали это один раз…
– Соблазнили? Эми никто не соблазнял! Ее изнасиловали. Изнасиловали, избили и задушили.
– Я… ну да, – промямлила она. В висках застучала кровь.
– Соблазнение подразумевает взаимное согласие. Да как ты, мать твою, вообще смеешь на это намекать?
– И в мыслях не было на что-то намекать. Я просто пытаюсь… а, да какого хрена, откуда ты знаешь, что ее изнасиловали? Откуда ты вообще знаешь, что ее изнасиловали? Улики свидетельствуют о другом. Возможно, это было не такое уж случайное нападение.
– Мы с Эми не спали вместе. Она была девственницей. Для нее это было очень важно. И для меня тоже.
– Да? А если я скажу, что она не была девственницей? Что все случилось по взаимному согласию?
На заднем фоне женский голос сказал что-то про чай. – Ошиблись номером! – рявкнул Джейкоб и повесил трубку.
Она достала из холодильника прохладную бутылку и смотрела на нее, пока хватало сил.
* * *
Проснулась она рано, вся в липком поту. От простыни шел резкий запах аммиака. Ноги были мокрые, под ними темнело круглое, еще не остывшее пятно. В последнее время таких катастроф не случалось, и теперь ее «накрыло» сильней, чем когда-либо раньше.
Душ был слишком горячий, кофе – слишком холодный. Она уже почти решила послать все к чертям и взять с собой в постель бутылку, потому что кому все это на хрен нужно, но тут зазвонил телефон.