* * *
В 10:20 утра она на своем «поло» заехала на парковку Королевской больницы Танбридж-Уэллса и заняла место в самом дальнем углу, под сенью старого дуба. Не выходя из машины, открыла сумочку, и вырвавшийся наружу запах дорогой кожи приятно защекотал ноздри.
Сейчас она уже неплохо себя контролировала. Два года назад, после развода, она чувствовала себя так, словно ее выбросили из мчащегося поезда прямо на пути. И на этих путях она пролежала три или четыре недели.
Несколько приступов транжирства уничтожили последние сбережения, после чего она наконец взяла себя в руки. Впрочем, из-за этой сумочки от Chloe Paddington, спьяну купленной в Net-a-Porter, она расстраивалась не сильно: сумочка была шикарная.
Она наклонила к себе зеркало заднего вида и, взглянув на землисто-серое отражение, посерела еще больше. Втерла в уставшую кожу хорошую порцию увлажняющего крема, нарисовала приличный цвет лица. На заострившиеся скулы наложила розовые румяна, на веки – розово-коричневые тени. Зеркало должно поверить, что у нее выразительный, искрящийся взгляд, а не черные дыры вместо глаз.
Блеск для губ, пудра и подводка. Теперь можно приступать к работе.
* * *
– Алекс, спасибо за ваше терпение. Простите, что встреча два раза отменялась.
«Не два, а пять», – подумала она, с приветливой улыбкой пожимая руку доктора Хейнса.
Вот такие руки должны быть у настоящего врача: прохладные и мягкие.
– Ничего страшного. Я знаю, что вам трудно найти время.
Ведущий эксперт по вегетативным состояниям мягко прикрыл дверь и указал на потертое кожаное кресло перед заваленным бумагами столом.
Алекс села и тут же подскочила: из дыры в обивке с трубным звуком вырвался воздух.
Кабинет доктора представлял собой офисный вариант комнаты подростка. В углу на скособоченном стуле на колесиках возвышалась гора из скомканной и брошенной одежды. На краю полки, разинув пустой зев, опасно балансировала CD-магнитола. По стенам висели награды и сертификаты, но перекошенные рамки сводили на нет весь эффект.
На столе из темного дерева разместился пыльный ноутбук со спутанным проводом и фотография в рамке. Лицевую сторону видно не было. Бесчисленные стопки бумаг, пошатываясь, громоздились друг на друге, точно возведенные пьяными строителями небоскребы.
Спохватившись, что доктор сидит и ждет, пока ей надоест глазеть, она поспешно начала заготовленную речь:
– Доктор Хейнс…
– Просто Питер.
– Хорошо, – улыбнулась она. – Итак, Питер, из больницы мне любезно прислали вашу биографию. Ну и я, конечно, читала о вашей работе. Но хотелось бы знать, что привлекает вас именно в этой области медицины?