Фигурка подняла голову, и промокший капюшон куртки упал на узкие плечики. Прозрачные голубые глаза, яростно сверкнувшие под смазавшимися черными тенями, смотрели на него с юного лица. Виктор был слишком хорошо знаком с болью, чтобы обмануться упрямым лицом и стиснутыми челюстями, с прилипшими к ним мокрыми белокурыми кудряшками. Ей было не больше двенадцати или, может, тринадцати.
– Давай! – настаивал он, указывая на остановившуюся рядом с ними машину.
Девочка молча смотрела на него.
– Что мы тебе сделаем? – спросил он. – Наверняка ничего страшнее того, что уже с тобой случилось.
Когда она не тронулась с места, он со вздохом указал на ее руку.
– Давай я посмотрю, – предложил он.
Протянув руку, он кончиками пальцев провел по ее куртке. Воздух у его кисти, как обычно, затрещал – и девочка издала еле слышный вздох облегчения. Она потерла рукав.
– Эй, прекрати! – остановил он ее, отводя руку от раны. – Я ее не залечил.
Она быстро перевела взгляд с его руки на свой рукав, а потом обратно.
– Холодно, – сказала она.
– Я Виктор, – сказал он, и она адресовала ему быструю усталую улыбку. – Ну что, уйдем с дождя?
VIII
Прошлой ночью
Кладбище Мирита
– Ты не плохой, – повторила Сидни, отбрасывая землю на залитую лунным светом траву. – А вот Эли – плохой.
– Да. Эли плохой.
– Но его не посадили в тюрьму.
– Да.
– Как ты считаешь, он поймет это послание? – спросила она, указывая на могилу.
– Я в этом уверен, – ответил Виктор. – А если не поймет он, то поймет твоя сестра.
При мысли о Серене у Сидни скрутило живот. В ее голове старшая сестра была двумя разными людьми, и эти два образа накладывались друг на друга так, что оба размывались, а у нее кружилась голова, и становилось тошно.
Была Серена-до-озера. Та Серена, которая встала перед ней на колени в день отъезда в колледж (обе прекрасно знали, что она бросает Сидни в пустом, отравленном доме) и которая стирала подушечкой большого пальца слезы у Сидни со щек, повторяя снова и снова: «Я здесь, я здесь».
А была Серена-после-озера. Та Серена, у которой были холодные глаза и пустая улыбка – и которая одними только словами что-то устраивала. Та, которая заманила Сидни в поле с трупом, уговаривая показать фокус, и потом смотрела на нее огорченно. Та, которая повернулась спиной, когда ее парень поднял пистолет.
– Я не хочу видеть Серену, – заявила Сидни.
– Знаю, – отозвался Виктор. – Но я хочу видеть Эли.
– Зачем? – спросила она. – Ты же не можешь его убить.
– Не исключено. – Он сильнее стиснул черенок лопаты. – Но как же здорово будет попытаться!
IX
Десять лет назад