– Химическая пиротехника.
Долгое молчание. Тему выдвинула Джанин Эллис, у которой еще не отросли брови после недавнего эксперимента. Профессор Лайн шумно вздохнул с «тем самым» взглядом, но Джанин молча улыбнулась – а сказать Лайну было нечего. Эллис была одной из самых юных среди присутствующих здесь и на первом курсе разработала новый яркий оттенок синего, который сейчас использовался производителями фейерверков по всему миру. Если она готова рисковать своими бровями – это ее дело.
– А вы, мистер Вейл?
Виктор смотрел на профессора, перебирая варианты. Он никогда не был силен в физике, химия казалась забавной, но его страстью оставалась биология: анатомия и неврология. Хотелось выбрать такую тему, которая давала бы возможность экспериментировать, но при этом оставаться с целыми бровями. И хотя желательно было не уронить свою репутацию на этой кафедре, он уже несколько недель получал по почте приглашения от медицинских факультетов, аспирантур и исследовательских лабораторий (а неофициальные приглашения поступали уже несколько месяцев). Они с Эли стали украшать этими письмами свою прихожую. Не письмами с приглашениями, нет – а теми, которые им предшествовали, полными комплиментов и обаяния, заигрываний и написанных от руки постскриптумов. Им обоим совершенно не обязательно потрясать мир выпускными работами. Виктор покосился на Эли, гадая, что выберет он.
Профессор Лайн кашлянул.
– Индукторы надпочечников, – решил развлечься Виктор.
– Мистер Вейл, я уже отклонил предложение, связанное с половыми…
– Нет, – возразил Виктор, качая головой. – Адреналин, его физические и эмоциональные индукторы и результаты. Биохимические пороги. «Беги или сражайся». Вот в этом ключе.
Он наблюдал за профессором Лайном, ожидая его реакции, и тот в итоге кивнул.
– Не заставляйте меня об этом пожалеть.
Затем он повернулся к Эли, последнему из группы.
– Мистер Кардейл.
Эли спокойно улыбнулся:
– ЭО.
Все студенты, уже начавшие негромко переговариваться, внезапно замолчали. Шепотки и перестук клавиатур стихли, стулья перестали скрипеть. Профессор Лайн устремил на Эли совершенно новый взгляд, балансировавший между изумлением и недоумением, которые смягчались только мыслью о том, что Элиот Кардейл был неизменно лучшим в группе, даже лучшим во всем потоке доврачебной подготовки… ну, они поочередно с Виктором занимали первое и второе места.
Пятнадцать пар глаз метались между Эли и профессором Лайном: молчание затягивалось, становясь неловким. Эли был не из тех студентов, кто предлагает что-то в шутку или в качестве проверки. Но и серьезно принять его слова было невозможно!