– Почему не учишь воинов стрелять? – спросила Антона.
– Рано, – ответил он. – Только грамотный солдат может освоить пулемет, да и то не каждый. Присмотрюсь и выберу лучших. И учти – у нас мало патронов. Хватит на один бой, от силы – на два.
«Иногда и один бой может повернуть войну, – подумала Люсиль. – Разбей мы зургов, они бы зареклись ходить в Рум».
Она захотела пострелять. Опробовала винтовку, пулемет, автомат. Более всего ей понравился пистолет. Может, оттого, что Антон, показывая, обнимал ее со спины, помогая правильно держать оружие и целиться.
– Хочу такой! – сказала Люсиль, когда урок закончился. – Продай! У тебя два, а я не поскуплюсь.
– Не могу, – покачал головой Энтон. – Оружие казенное. У нас оно на строгом учете, за разбазаривание спросят. Воинам выдают его во временное пользование.
«Он надеется вернуться в свой мир!» – догадалась Люсиль. Эта мысль уколола ее в сердце.
– Так дай мне во временное пользование, – предложила мгновение погодя. – Я сохраню.
– Хорошо! – согласился Энтон.
Люсиль обрадованно сунула АПС в футляр и перебросила ремешок через плечо. Оставив в овраге расстрелянные мишени, они воротились в замок. Перекусили, почистили оружие, после чего направились в баню. Вернее, сначала пошел Антон. Предполагалось, что Люсиль сменит его по возвращении. Но вышло иначе. Увидев знахарку, побежавшую к бане, Люсиль ощутила гнев. Сколько это может продолжаться? С кем у Энтона вышло Единение – с Люсиль или с простолюдинкой? Пора положить этому конец!
Накинув шубу, Люсиль решительно двинулась к бане. Знахарка нашлась в комнате со столом. Сидела, сжимая мочалку в руке.
– Дай! – Люсиль схватилась за мочалку.
Знахарка вцепилась в нее обеими руками.
– Это моя! – закричала отчаянно. – Я тру лофу спину.
– Больше нет! – рыкнула Люсиль. – Теперь буду я.
– Лоф назначил меня.
– Я его жена. – Люсиль выпустила мочалку и подбоченилась. – Мы с ним окропили кровью камень Силы. Иль-Тек принял жертву, даровав нам Единение. Я чувствую его, как себя. А ты можешь?
– Нет, – ответила знахарка и разрыдалась.
Люсиль почувствовала себя неловко. По уму следовало наглую простолюдинку прогнать, но не поворачивался язык. Слишком горько и искренне та плакала. Поколебавшись, Люсиль села рядом и обняла знахарку.
– Он очень хороший, – проговорила та, всхлипывая. – Я его сразу полюбила, как только увидела. Надеялась, что он захочет меня. Хотя бы в наложницы. А он…
Она залилась слезами. «Его многие хотят», – подумала Люсиль, но вслух говорить не стала. Только отерла ладошкой слезы со щек девушки. Та шмыгнула носом.