— Конечно, — улыбнулась я. — Мы начнем слежку. А пока я здесь, ты должна узнать до мельчайших подробностей расписание занятий профессора Пинклтона, найти его комнату на преподавательском этаже, если она вообще есть, и неплохо бы узнать его адрес во внешнем мире, ведь не все время он сидит здесь.
Дороти быстро зашуршала блокнотом.
— Что ты делаешь?
— Записываю план, — растерянно ответила она.
— Нет, а вдруг его кто-то увидит? — возразила я, и Дороти тут же отложила блокнот.
— Да, ты права. Я все запомнила.
— Но расписание профессора, думаю, можешь записать, — добавила я, и мы нервно рассмеялись. — Мы ведь не ведем себя как сумасшедшие? — спросила я.
— Нет. Мы просто сомневаемся в произошедшем и хотим выяснить правду, — решительно заявила моя напарница.
Дороти еще немного побыла у меня, а потом засобиралась: все же было уже почти время ужина. Она заверила, что я могу спать спокойно: шансы, что Пинклтон вернется, почти равны нулю, и я облегченно вздохнула, зная, что кто-то поверил мне и разделил мою тайну.
Пока я лежала в лазарете, ко мне постоянно приходили гости. К моему глубочайшему удивлению, почти все мои одногруппники побывали хотя бы раз. Дороти, конечно же, являлась постоянно и читала мне учебники, чтобы я не отстала от остальных. Но, кроме этого, она рассказывала то, что удалось раскопать о профессоре Пинклтоне.
Дважды приходил мой напарник по искусству боя — Джеймс Альби, обещал меня сильно не мутузить на следующем занятии и заставлял хохотать над дурацкими шутками до головной боли. Меня даже навестила соседка, Фелиция, со своей подругой, но их мотивом, скорее всего, были не сочувствие и жалость ко мне. Ириона Дженкинс как бы невзначай вспомнила в моем присутствии интересную деталь, которую видела вчера в столовой: Чарли Блэквел обедал за столом с Абигейл Фленеган и мило с ней беседовал.
— Они даже смеялись, — констатировала Ириона с таким видом, будто говорит человеку о неизлечимой болезни.
— Да? — удивленно воскликнула Фелиция, подпрыгнув на стуле.
— И что с того? — вступила в разговор Дороти, оторвавшись от книг. — Подумаешь — поговорили они. Им что, и разговаривать нельзя теперь? Они же в одной группе! — добавила моя бойкая подруга, и сплетницы поспешно засобирались. — Какие же все-таки они гадкие! — выдала Дороти, как только они вышли, и я согласно кивнула, забыв о том, что это вызывает боль в голове.
Вечером через два дня после нашей ссоры все же пришел Чарли. Я надулась и не поворачивалась к нему, делая вид, что не замечаю, и тогда он молча поставил цветы в вазу и, поцеловав меня в щеку, ушел. Так продолжалось еще три дня, и в конце концов я не выдержала: