— Это тебя не касается! — зло ответила я и продолжила избивать грушу. — И к тому же какого хрена это Чарли меня бросил? Я что, сама не могла устать от его занудства?
— О, ну конечно, могла, — согласился Лиам. — Просто так говорят.
«Здорово, — подумала я, безуспешно борясь с гневом. — Чарли, похоже, еще и всем разболтал».
— И что же еще про меня говорят? — спросила я и отошла наконец от груши.
— Много чего, — ответил Лиам, улыбаясь.
— Вот как. А про тебя, наверное, все говорят как про святого, который выдал касиней и исполнил свой долг, — ответила я, пристально глядя в глаза Лиаму, и улыбка мигом слетела с его лица. — Ты думал, я забыла это? — спросила я, но он ничего не ответил. — Больше не смей со мной разговаривать. Мы с тобой, мягко говоря, не друзья, — сказала я и, накинув куртку, поспешила прочь из зала.
— Анна! — окликнул меня Лиам, но я не обернулась. — Мне жаль, — тихо добавил он, но я была так зла на него, что, если бы у меня в тот момент было с собой какое-нибудь ружье, я бы не раздумывая выстрелила в его смазливую голову.
Приняв душ, я сразу села за картину, не давая эмоциям взять верх. Старалась загружать себя на все сто процентов, не оставляя времени на раздумья. Я рисовала портрет симпатичного светловолосого парня, который заказчица собиралась подарить любимому на их годовщину. Сверяясь с фотографией, я удовлетворенно осматривала свою работу. В последнее время только за мольбертом получалось отвлечься от той злости, которая сидела внутри меня.
Неожиданно в дверь постучали. Я вздрогнула, отложила в сторону кисти и открыла дверь. На пороге стоял Лиам, и я тут же попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но он вовремя задержал ее рукой и вошел в комнату без какого-либо приглашения.
— Нам надо поговорить, — начал он и, не давая мне сказать ни слова, продолжил: — Анна, я не могу себя чувствовать таким гадом. Я не могу тебя заставить простить меня, но могу кое-что рассказать, и, может, ты лучше поймешь меня.
— Очень жаль прерывать твою исповедь, но мне совершенно не интересно, — сказала я, вложив в голос максимальное количество холодности и презрения.
— Нет, послушай! Когда Чарли мне рассказал, что ты нашла касиня и не рассказала, я взбесился, — продолжал Лиам. — Я прочел Чарли мгновенно, думаю, он даже не понял, что я это сделал. И сразу же, не колеблясь, я сообщил об этом мистеру Тринегану.
— То есть ты пришел просить прощения и говоришь мне, что знал, что касинем был двухлетний ребенок моей лучшей подруги?! — взревела я, не выдержав, сжала кулаки и замахнулась.