Комендант, довольный своей речью, улыбнулся и гордо выпрямился. Де Бармон слегка поклонился и ничего не ответил.
– Вас сейчас проводят в вашу комнату, граф, гм! гм! – продолжал комендант, привычно покашливая. – Мне хотелось бы, чтобы эта комната была получше, но я вас не ждал, гм! гм! Позднее мы позаботимся о ваших удобствах. Берлок, – обратился он к солдату, неподвижно стоявшему у двери, – проводи этого господина – гм! гм! – в комнату под номером восемь, во вторую башню. Гм! гм! Она, кажется, самая удобная… К вашим услугам, милостивый государь, к вашим услугам, гм! гм!
Майор вышел в другую комнату, а граф в сопровождении Бульо и конвойных последовал за солдатом. Они миновали несколько переходов и остановились перед дверью, запертой на огромные запоры.
– Здесь, – сказал солдат.
Граф обернулся к Бульо и дружески протянул ему руку:
– Прощайте, мой старый друг. – Голос графа был кротким, но твердым, между тем как на губах его блуждала неопределенная улыбка.
– До свидания, ваше сиятельство, – с чувством воскликнул Бульо и пошел прочь, скрывая непрошеные слезы.
Дверь со зловещим шумом затворилась за пленником.
– Горе тем, кто осмелится помериться силой с графом де Бармоном, если он выйдет из тюрьмы… – шептал Бульо, в задумчивости спускаясь по лестнице, – а он выйдет, клянусь в этом, даже если ради его спасения мне придется подвергнуть опасности свою жизнь!
Фамилия графов де Бармон-Сенектер была одной из самых старинных и самых знатных в Лондоне. Можно было смело утверждать, что начало рода терялось во мраке времен. Один Бармон-Сенектер сражался в Бувине рядом с Филиппом Августом. Жуанвильская хроника говорит о кавалере де Бармон-Сенектере, умершем от чумы в Тунисе в 1270 году, во время Восьмого крестового похода короля Людовика IX. Франциск I на поле сражения при Мариньяно пожаловал Ангеррану де Бармон-Сенектеру титул графа в награду за храбрость: он сражался на глазах короля в продолжение всей этой жестокой битвы. Графы де Бармон всегда делали военную карьеру и дали Франции несколько знаменитых полководцев.
Но с течением времени могущество и богатство этого рода уменьшилось. В правление короля Генриха III дело дошло почти до бедности. Однако, гордясь безукоризненным прошлым, очередной граф де Бармон продолжал высоко держать голову. И если для того, чтобы достойно нести свое имя, ему приходилось жить в провинции и испытывать жестокие лишения, никто никогда не догадывался об этом.
Граф поступил на службу к королю Наварры отчасти затем, чтобы благодаря войне улучшить свое положение, отчасти из восхищения перед доблестью своего государя, великое будущее которого, быть может, он угадал. Храбрый, молодой, пылкий красавец-граф был любимцем женщин. Среди его любовных приключений было одно, в Кагоре, с девицей, которую он успел похитить накануне свадьбы с очень богатым испанцем. Испанец, весьма щепетильный в вопросах чести, потребовал удовлетворения от графа, который, в свою очередь, нанес ему два серьезных укола шпагой. Это дело вызвало много шума и принесло графу большой почет среди утонченных молодых людей. Однако, против ожидания, испанец выздоровел от ран. Они опять дрались, и на этот раз граф так отделал своего противника, что тот волей-неволей должен был отказаться от новой дуэли. Именно это приключение внушило графу отвращение к волокитству, а вовсе не боязнь мести, в которой поклялся ему неудачливый испанский герцог, имя которого было Пеньяфлор. Со времени последней дуэли граф больше ничего об испанце не слышал, но укоры совести продолжал испытывать, ведь из пустой прихоти было разрушено счастье честного человека.