– Какая барышня?
– Известно какая. Беата!
Я сел на топчан:
– Что же мне делать?
Вахтер пожал плечами:
– Без справки пропустить не могу. Ждите Алексея Николаевича.
Минут десять прошло в молчании.
– На базу от вас можно позвонить?
– С территории можно, а отсюда нельзя.
– Арсеньев когда должен вернуться?
– Кто их знает. Может, сегодня, а может, завтра. Он мне не докладывается.
Я не знал, что предпринять. Нечего сказать, приятная перспектива: добравшись с таким трудом до цели, просидеть всю ночь в проходной!
– А этой барышне можно позвонить?
– Звоните, – сказал он, указывая на полевой телефон в углу.
Я покрутил рукоятку и снял трубку.
– Слушаю.
– Здравствуйте, – сказал я. – Моя фамилия Шеманский. Арсеньева должны были предупредить о моем приезде.
– А-а-а. Вы в проходной?
– Да. Меня не пропускают. Требуют справку о какой-то прививке.
– Разве вам ее не сделали на базе?
– Нет.
– Ну хорошо, – сказала она после долгой паузы, – сейчас я к вам выйду.
Через несколько минут в караульное помещение вошла девушка в накинутом на плечи пальто.
В левой руке она несла брезентовую сумку с красным крестом. Забинтованная правая рука была подвешена к шее на темной повязке.
– Здравствуйте, – сказала она, кладя сумку на стол. – Меня зовут Беата.
– Здравствуйте. Извините, что побеспокоил, но я попал в глупейшее положение. Никто мне не сказал, что требуется прививка.
– Да. Против лучевой болезни. У нас здесь зона повышенной радиации.
– Что же делать?
– У меня есть ампулы и шприц. Только… – она посмотрела на свою руку, – придется вам уж как-нибудь самому.
Беата вынула из сумки спиртовку, никелированный бачок, налила из чайника воды и приступила к стерилизации иглы.
Укол был очень болезненным. Может быть, сказалась моя неловкость.
– Надеюсь, все? Теперь меня пропустят?
– Через четыре часа. Сейчас вам нужно лечь. Не возражаете, – обратилась она к вахтеру, – если он полежит тут у вас?
– Пускай лежит.
Я лежал на узком жестком топчане, прислушиваясь к шуму дождя, барабанившего по крыше. После укола болела и чесалась рука. Вахтер курил одну самокрутку за другой. От табачного дыма и тепла чугунной печурки, на которой стоял солдатский котелок, трудно было дышать. Ломило виски и затылок. Кажется, у меня начинался жар.
– Поешьте грибного супа, – сказал вахтер, ставя на стол котелок.
– Спасибо, не хочется. Я лучше посплю.
* * *
Меня разбудил треск подъехавшего мотоцикла. Вахтер оправил гимнастерку и метнулся в проходную.
Через открытую дверь я увидел высокую широкоплечую фигуру в плаще с капюшоном.
Вернулся вахтер:
– Алексей Николаевич приехали.