– Хм, – не говоря ни «да», ни «нет», неопределённо хмыкнул Ильин.
– Мне не помешало бы поправить здоровье. Вы ведь по долгу службы знаете, что Регина оказала мне великую честь, приняв предложение руки и сердца. Ха, как высокопарно звучит. Знаете, не прячьте глазки. Кузьмин и Мухин не могли не доложиться вашим смежникам, а вот то, что моя Пташка беременна, ваша контора могла упустить. Врачебная тайна и всё такое, женские заморочки, – лицо агента госбезопасности окаменело, новость действительно оказалась из разряда неожиданностей, – и если с ней и ребёнком что-то случится, а я при этом, не дай Пустота, выживу, лучше тебе… – Богдан не договорил. Хищно ухмыльнувшись, он продолжил:
– Исходя из вышесказанного, делаем несколько простых выводов. Я понимаю адмирала – это раз. Я мотивирован – это два, и ты, капитан-лейтенант, лично мне должен – это три. Так что это в твоих личных интересах потушить горящие трубы в моей душе и задобрить злобную тварь чем-нибудь существенней, чем сраный «Ландскнехт», а не хмыкать, как профурсетка в первую брачную ночь. Согласись, не такие уж невыполнимые условия. А если сдохну я, а Пташка выживет и прознает о том, что ты зажал мне скафандр в сложившихся хреновых обстоятельствах, кое-кому будет гарантированная крышка. Прошу прощения за мой французский.
Деланно извинившись, Богдан уставился на голограмму Ильина, на лице которого поселилось шоковое выражение. Жеванув губами, Северов решил добить собеседника:
– Не думаю, что просьба с моей стороны выделить индивидуальный десантный модуль будет выглядеть совсем уж беспринципной наглостью. Не в «Муле» же вы меня «отстреливать» собрались, а так я до станции своим ходом доберусь. Не заблужусь, поверьте. И, Федор Борисович, не говорите, что у вас нет модулей, контуры крышек бортовых шахтных сбрасывателей свидетельствуют об обратном, – Богдан, усиливая впечатления от своих слов, раз за разом переходил с «ты» на «вы» и обратно. – По пятнадцать штук на борт, не считая ракетных шахт. Так каков будет твой положительный ответ?
– Встречал я наглецов, но таких…
– Всегда бывает первый раз. Хочешь жить – умей вертеться. Так как?
Вместо ответа каплей принялся разглядывать обнаглевшего тоннельщика. Северов сидел, по-птичьи наклонив голову к правому плечу, с каким-то нездоровым гастрономическим интересом прицениваясь к подреберью визави. Словно мифический орёл, предвкушающий кормёжку печенью Прометея, прикованного цепями к скале. От этого голодного взора становилось не по себе, и стаи ледяных мурашек начинали выстукивать марш на широкой спине.