.
Вынуждая предводителей рыцарей приносить ему присягу, Алексей I преследовал две разные цели. Первая из них была долгосрочной – он получал гарантии, что все земли, завоеванные западными рыцарями в будущем походе по Малой Азии, в свое время вернутся к нему. Краткосрочная цель заключалась в сохранении своих позиций в Константинополе, пока крестоносцы находились в Византии. Она просчитывалась в компромиссе, достигнутом императором и Раймундом Тулузским, который резко отверг требование Алексея I о клятве верности: «Раймунд ответил, что он взял Крест не для того, чтобы присягать на верность другому господину или идти на службу любому, кроме Того, ради кого он покинул родную страну и оставил отчий дом»{588}.
Отказ графа дать клятву на верность императору угрожал сорвать весь поход. Во-первых, так задерживалось наступление на Малую Азию, и, во-вторых, из-за того, что другие командиры уже признали свои обязательства перед Алексеем I. Граф Фландрии Роберт, Готфрид Бульонский и Боэмунд, которые уже принесли присягу, призвали Раймунда сделать то же самое, но успеха не добились. В конце концов был достигнут компромисс: «Граф, последовав совету своих, поклялся Алексею жизнью и честью, что не будет сам и не даст другим посягать на него». Однако Раймунд продолжал настаивать, на том, что не будет оказывать почтение императору «из-за угрозы своим правам»{589}. Тот факт, что Алексей I был готов согласиться с этим компромиссом, подчеркивает основную причину его тревоги: при наличии лагеря крестоносцев у стен Константинополя он хотел получить гарантию, что его жизни и престолу не будет грозить опасность.
Что касается Боэмунда, то Алексей I и здесь был готов проявить гибкость и готовность к компромиссам. Норманн согласился стать вассалом императора в обмен на особое соглашение: «Однако же храбрейшему мужу Боэмунду, которого император очень боялся, поскольку тот в былое время не раз прогонял его с войском с поля боя, император сказал, что, если тот с готовностью и по доброй воле принесет ему присягу, он даст ему земли у Антиохии на пятнадцать дней ходьбы в длину и на восемь в ширину. Император поклялся ему, что, если Боэмунд будет верен своему обязательству, он никогда не нарушит своего»{590}. Однако эта уступка не имела никакого значения: если уж на то пошло, империя получала дополнительные преимущества. Пообещав передать во владение Боэмунду земли, лежащие за пределами сложившихся границ империи, Алексей I мог рассчитывать на образование буферной зоны между Византией и турецкими владениями. Что касается норманна, то он собирался использовать многочисленную армию крестоносцев в собственных целях – это выглядело особенно привлекательно, если принять во внимание его сомнительные шансы в южной Италии, где властвовали его сводный брат и дядя. Другими словами, это было соглашение, от которого обе стороны могли оказаться в выигрыше.