Общие цели Крестового похода были вполне понятны – защита христианской церкви на Востоке, изгнание нечестивых турок и в конце концов выход к Иерусалиму. Однако конкретные задачи оставались неясными. О завоевании или оккупации Святого города не было и речи, не говоря уже о том, чтобы удерживать его в будущем. Также отсутствовали конкретные планы того, какие города, регионы и провинции следует атаковать в ходе военных действий против турок. Ответы на эти вопросы были известны только в Константинополе. Именно Алексей I определял стратегические цели – Никея, Тарсус, Антиохия и другие важные города, захваченные турками. Однако для начала крестоносцы по прибытии в Константинополь должны были согласиться с византийским планом кампании. Впрочем, для решающего свои политические задачи Урбана II военные планы стояли не на первом месте.
Именно позиция императора определила выбор будущих участников Крестового похода. Алексей I нуждался не в доброй воле, а в военной поддержке. Для борьбы с турками ему нужны были рыцари, имевшие боевой опыт, и именно это неустанно повторял Урбан II. Один религиозный деятель, живший в те годы, отмечал: «Я имею возможность знать, потому что был одним из тех, кто своими собственными ушами слышал слова папы римского Урбана, когда он призывал мирян совершить паломничество в Иерусалим и одновременно запрещал монахам делать это»{473}. Он запретил «тем, кто не годен к сражениям» принимать участие в экспедиции, по словам другого хрониста, «потому что такие пилигримы являются скорее помехой, обузой, не приносят практической помощи»{474}.
На фоне «сильнейшего эмоционального подъема христианских народов», говорится в одном из документов, папа должен был прилагать большие усилия к тому, чтобы исключить тех, чье участие в походе мешало бы его успеху{475}. Папа откровенно высказывается на эту тему в письме монахам монастыря Валломброса в Тоскане осенью 1096 года: «Мы слышали, что некоторые из вас хотят присоединиться к рыцарям, которые направляются в Иерусалим с добрым намерением освобождения христиан. Это правильная жертва, но запланирована она не теми людьми. Мы вдохновляем рыцарей отправиться в экспедицию, потому что они могут обуздать жестоких сарацин и вернуть христианам прежнюю свободу»{476}. Практически ту же мысль он подчеркнул в письме жителям Болоньи, написанном незадолго до этого{477}.
Высокопоставленное духовенство последовало примеру папы. Однако без трудностей не обошлось. Епископ Тулузы был вынужден серьезно постараться, чтобы отговорить от участия в экспедиции Эмерию из Алтеи, очень богатую женщину. Она была так решительно настроена присоединиться к крестоносцам, что уже «подняла крест на правое плечо» и дала клятву дойти до Иерусалима. Эмерия с большой неохотой согласилась воздержаться от участия в походе, но только после того, как епископ убедил ее в том, что устройство приюта для бедных было бы более богоугодным делом