– Почему проклятие касается только женщин из вашей семьи?
– Алиса была девочкой, – отвечаю я, не в силах отогнать мысль о крыльях. – И только существо женского пола может исправить ее ошибки.
– Ошибки, – повторяет Джеб и хмурится еще сильнее.
Легонько стиснув мои плечи, он разворачивает меня и пристально смотрит в глаза.
– Когда я мылся, Паутинка упомянула о том, как ты осушила море. Но она не назвала это исправлением ошибки. Она сказала, что это было испытание. И знаешь, что еще? Она как будто сожалела, что ты вообще появилась. Что-то тут не складывается. Не нужно больше помогать этому жуку-переростку, пока он не перестанет вилять.
– Морфей уже рассказал мне правду. Он объяснил, что именно я должна сделать.
И я пересказываю Джебу то, что услышала от Морфея, хотя и умалчиваю об «излиянии» и о спектакле с волшебными шахматными фигурками.
– То есть ты просто поверишь ему на слово?
– У Морфея благородные побуждения. Его друг в беде.
– Перестань приписывать ему человеческие чувства, Эл! – Джеб хлопает ладонью по зеркалу, и бабочки шарахаются, как от испуга. – Этот тип не из нашего мира, не забывай. И он умеет влезать тебе в голову. Я видел, как вы с ним стояли на поляне… ты сама не своя, когда он рядом.
При этих словах вспыхивает недавняя обида.
– Ты опять? Я, по-твоему, недостаточно разумна, чтобы сама за себя решить?
– Это же совсем другое дело. Посмотри, что с тобой происходит!
– Но я могу поставить точку, совершив один-единственный поступок. И всё.
– Правда? А мне кажется, чем дальше ты заходишь, тем больше становишься на него похожа.
– Нет. Ты неправ.
Я дергаю одну из своих косичек и жалею, что не могу убедить саму себя с той же легкостью, с какой произношу эти слова. Действительно, чем дольше я здесь нахожусь, тем глубже здешняя магия проникает в мою плоть и кровь. Трудно отрицать и то, что Морфей сродни жгуту, которым перетягивают вены.
Джеб упрямо стискивает зубы.
– Эл, давай не будем ссориться. Именно этого он и хочет. И я ему не позволю.
– Чего ты не позволишь?
Он оборачивает волосы, которые я тереблю, вокруг запястья, подтягивает меня ближе и наклоняет голову так, что наши лбы соприкасаются.
– Не позволю встать между нами.
Все мое тело обмякает и теплеет от грубоватой властности, которая звучит в его голосе. Но у Джеба нет на это никаких прав.
– Ты забыл? Между нами уже кое-кто стоит. Ты едешь с Таэлор в Лондон.
– Я сделал большую глупость. Решил, что, уехав за океан, смогу контролировать хоть что-то.
В груди у меня стягивается узел. Я отступаю на шаг.
– Что контролировать? Мою жизнь? Опомнись, пожалуйста! Я не твоя младшая сестричка. И мне надоело, что ты считаешь меня одной из своих обязанностей, чем-то вроде стрижки ногтей и стирки носков!