Мама поймала Одуванчик:
– Узнаешь меня? Кто я, скажи?
Одуванчик пьяненько помявкивала.
– Я дала ей «Баюн», – объяснила я. – Поспит и забудет все, что было.
– Где бы нам для себя достать такого чая!
Одуванчик положили спать на кресло, а Карина и Полосатик жались к единственной в доме теплой стене, где горела газовая горелка.
Мы с мамой жили без холодильника, утюга и, разумеется, стирали руками. Несмотря на то что вода подогревалась на газовых конфорках, она моментально остывала. Купаться было негде. Но сильней всего мы переживали, что у нас нет холодильника. После голода в войну свежая еда была в приоритете. Засыпая в зимней куртке, я не чувствовала разницы между чеченской войной и мирной жизнью в русском городке. Мечты матери о лучшей доле казались мне наивными.
Просматривая газету «Все для вас», я искала объявления о ненужных вещах, предлагаемых бесплатно. Таким образом мы отыскали холодильник. Радости мамы не было предела:
– Посмотри, какие добрые люди! – сияла она.
Большой тарантас желтого цвета повез нас по нужному адресу. Мы вышли на остановке, где кто-то разбил стеклянную перегородку, и свернули к десятиэтажным домам, похожим на пыльные кусочки сахара, поднялись пешком на восьмой этаж.
К нам вышла женщина в оранжевом свитере и фиолетовых лосинах.
– Вы по объявлению? Забирайте холодильник! Муж давно вытащил его на балкон, отчего корпус, скорее всего, бьет током. Но у вас ведь даже такого нет?
– Нет! – честно сказали мы.
– Подарю вам ценную вещь. Безвозмездно! – Последнее слово хозяйка произнесла по слогам, как сова в мультике.
Я привыкла мыслить критически, поэтому с сомнением отнеслась к последней фразе, а мама холодильник поглаживала, видимо представляя, как положит в него картошку и консервы.
– Но вы же понимаете… – доверительным голосом заявила женщина. – Мы дарим, вы помогаете.
– Помогаем? – переспросила мама.
– Нужно отнести сгоревший ламповый телевизор вместе с поломанной стиральной машинкой на свалку. Лифт, как вы уже заметили, не работает. Вам придется вытащить их по лестнице. Не оставляйте у мусорных баков в нашем дворе, отнесите за пару кварталов. Понятно?
– Да, – ответила я. – Мне все предельно ясно.
Взяв за руку сомневающуюся маму, я развернулась, и мы вышли вон. Хозяйка старых вещей хлопнула дверью.
Сон сковывал веки, отчего хотелось не просыпаться, поскольку реальность была страшней любого кошмара.
Новое утро рождало безнадежность: я отчетливо понимала, что властям абсолютно наплевать на граждан. Выживает сильнейший, стараясь вскарабкаться на полмиллиметра выше того, кто ослаб и увяз в нищете и бесправии. Но уныние есть грех. Грех, недопустимый для того, кто стремится выжить. Нужно уметь отыскать в любой ситуации положительный момент. Вселенная – это ты. Когда мы умираем, наш мир перестает существовать.