Солдаты смутились.
Асхаб, как и положено праведному мусульманину, отвел глаза, а кошки, почувствовав запах людей, выразили протест.
– Мяу! Мяу! – раздались их недовольные голоса.
Солдатик, похожий то ли на бурята, то ли на удмурта, вскрикнул:
– Кто здесь?! Руки вверх!
Поскольку военный резко сделал шаг назад, бюстгальтер с дула автомата улетел в глубь кузова и затерялся среди мешков с книгами.
– Кошки! – сказала я.
– Кошки?! – возопили солдаты, а затем развернулись и стремглав побежали в свой каменный шалаш.
– Я же говорил… – зашептал Асхаб. – Кошек на моей памяти еще никто не провозил…
– Какая у тебя память? Сколько тебе лет? – зашикала на него моя мама.
– Двадцать семь! – гордо ответил Асхаб. – В этом возрасте у моего отца было шестнадцать детей.
Назад солдаты возвращались торопливым шагом, а за ними вальяжно, покуривая сигарету, шагал командир в роскошной шапке.
Мама поджала губы, что свидетельствовало о явном признаке недружелюбия, а я попыталась ослабить платок, чтобы высвободить прядь волос и таким образом избежать дополнительных вопросов по религии.
– Кошки, значит? – Командир в голубом камуфляже смотрел нам прямо в глаза.
– Показать? – спросила мама.
– Естественно! – недобро произнес он.
Солдаты встали по стойке смирно.
Я сдвинула поклажу на край кузова, и мама начала распутывать проволоку. Белый ящик был примотан к коричневому, а внутри сидели наши питомцы. Переплетенные между собой алюминиевые нити нехотя поддались, мама сдвинула верхний ящик, и столпившиеся вокруг люди увидели Одуванчика, Полосатика и Карину, трех кошек, которых мы не смогли бросить, когда решили уехать из Грозного.
– Правда кошки!!! – загалдели солдаты. – Зачем вы их везете?
– Они нам как дети, – объяснила я, вытаскивая за шкирку трехцветную Карину.
– Полюбуйтесь. – В разговор, забрав у меня кошку, вступила мама: – Это Карина! Котенком она оказалась в недостроенном десятиэтажном здании, в котором рухнули лестничные проемы. Кричала шесть дней. Жильцы нашего района желали ей смерти, поскольку хотели спать. Я, дочка и сосед-чеченец спасли малютку.
Мама, закончив рассказывать, вручила кошку командиру. Карина сразу обновила его камуфляж острыми когтями, а я едва смогла скрыть громкий смех за якобы внезапно начавшимся приступом кашля.
– Одуванчик. – Мама вытащила следующую кошку. – Как видите, блеклая и физиономия у нее страшная, но вы не волнуйтесь. Не бешеная! Испугалась самолета, когда была котенком, ударилась головой о ванну, носик сломала. Ненавидит самолеты после бомбежки!
Одуванчик перекочевала к худому бледному солдату с синими глазами. Кошка вмиг вскарабкалась к нему на плечи, изобразив на изношенной куртке меховой воротник.