Через пару минут Тереза решила продолжить свой путь, однако теперь нервы у нее были на взводе. Выйдя из просвета между зданиями – дальше проулок огораживали проволочные сетки, – она огляделась по сторонам, на случай, если воображаемый стрелок успел зайти с этой стороны. Там, где проулок уперся в чей-то сад и разошелся налево и направо, Тереза оглянулась. Сзади путь был свободен, она видела проезжающие по Хайд-авеню машины.
Затем она подняла глаза.
На крыше соседнего с рестораном дома был человек.
Тереза пригнулась и стала искать укрытие, но тут же осознала, что этот человек уже ничем ей не опасен. Она снова нашла его глазами. Человек лежал головой вниз на ближнем скате черепичной крыши, и лишь нога, застрявшая между стойками деревянных лесов, не давала ему соскользнуть дальше. В него стреляли, и не раз. Кровь, сочившаяся из его головы и груди, стекала по черепице, по доскам деревянных лесов.
Сердце Терезы бешено колотилось, руки дрожали. Ее обуревали прямо противоположные побуждения: окликнуть этого человека, завопить от ужаса, позвать кого-нибудь на помощь, бежать куда глаза глядят, вскарабкаться по лесам и помочь, если он вдруг еще жив.
Ничего такого она не сделала. Она просто стояла, дрожа от страха, и смотрела на мертвеца, повисшего на крыше.
Истошно выли сирены «скорой помощи», гремел искаженный мегафоном голос. Чуть в стороне, поближе к Старому городу, в небе висел вертолет. Опять застучали выстрелы, не так уже громко.
Тереза развернулась и побежала по проулку на выход. Впереди, в четком прямоугольнике света время от времени проезжали машины. Вылетев на Истбурн-роуд, она почти наткнулась на женщину, толкавшую коляску с близнецами.
– Человек! – крикнула Тереза, задыхаясь и с трудом артикулируя слова. – На крыше! Там, там! Человек на крыше!
Голос Терезы сорвался, и она долго, натужно закашлялась.
Женщина взглянула на нее, как на сумасшедшую, и покатила коляску дальше. В полном уже отчаянии Тереза стала искать глазами, кто бы мог ей помочь.
По улице буднично снуют машины, сирен не слышно, и даже вертолет куда-то исчез. Тереза посмотрела налево и направо; в одном направлении улица сворачивала к железнодорожному мосту, в другом – пропадала из виду среди старых краснокирпичных зданий и безликих бетонных жилых корпусов.
Она снова взглянула на крышу, с которой свисал человек.
Оттуда, где она сейчас стояла, его не было видно, не было видно и лесов. Новая загадка: она же своими глазами видела, что леса возведены до высоты дымовых труб и перекидываются на эту, фронтальную часть крыши. Их должно быть отсюда видно. Она вернулась проулком к тому месту, где он расходился направо-налево, и обернулась.