– Нет, – качнул головой Ник. – А почему вы спрашиваете?
– И никогда не хотелось?
– Нет.
– И сейчас не хочется?
– Вопрос чисто академический. В этой стране огнестрельное оружие запрещено.
– У нас, в США, его тоже пытались кое-где запретить. Без толку. Люди едут в соседний штат и покупают там все, что душе угодно.
– Здесь такого не сделаешь. У нас оружие запрещено по всей стране.
– Но вы же можете съездить, скажем, во Францию?
– Некоторые так и делают.
– А вам тогда кто мешает?
– Послушайте, – раздраженно начал Ник, – я абсолютно не интересуюсь оружием! Мне и в голову не придет сделать что-нибудь в этом роде.
– О’кей, о’кей, успокойтесь. Извините, что я к вам привязалась. – Тереза окинула взглядом бар, совершенно пустой, потому что время было раннее. Раннее-то раннее, но она успела уже выпить два больших бурбона. Ей осточертел этот Булвертон, и начинало – несмотря на всю проделанную работу – казаться, что она только попусту тратит здесь время. – Я же это так, для поддержания разговора.
– Понимаю. – Ник извлек из-под стойки два пустых пивных ящика. – Мне нужно сходить в подвал, кое-что принести. Так что вы уж меня извините.
Ник ушел. Тереза жалела, что не догадалась заказать еще одну порцию, ее стакан почти опустел. Она пришла сегодня в бар с одной-единственной целью: поскорее надраться до чертиков и рухнуть в постель.
А пока, думала она, она еще достаточно трезва, чтобы соображать, как все это звучит. Ну какой, спрашивается, черт дернул ее пристать к нему с этим оружием? Она стиснула левый кулак, чуть не до крови вонзив ногти в ладонь. И ведь всегда, всю свою жизнь она нет-нет да и ляпнет что-нибудь эдакое; всю жизнь снова и снова обещает себе не распускать язык. И ведь не где-то еще, а именно здесь! Ты торчишь на винтовках, Ник? Ага, а как же, с того самого времени, как этот маньяк замочил моих родителей и всяких там кроме. Спешите на представление, Трепло Американское снова в нашем городе! От стыда и смущения к лицу Терезы прихлынула кровь; она сидела, горестно ссутулившись, и молила Бога, чтобы Ник не пришел раньше, чем она успеет взять себя в руки.
Могла бы и не беспокоиться. Кто знает по какой причине, но Ник задержался в подвале неожиданно долго, и ей более чем достало времени, чтобы оправиться от стыда и страстных самообличений.
Тереза вспомнила технику самоконтроля, к которой она иногда прибегала: составь в уме подробный и ясный перечень, приведи свои мысли в порядок.
Что она сделала в городе на настоящий момент? Отчеты о событиях в местной газете: сделано. В общенациональных газетах: частично сделано, но, когда она попыталась войти через Интернет в архивы «Гардиан» и «Индепендент», они «лежали». Нужно будет еще попробовать. Показания полицейских: завершено, но только почему вскоре после бойни сотрудники местной полиции стали пачками переводиться в другие города? И они это как – добровольно или по принуждению? Видеоматериал: многое уже просмотрено, еще больше подобрано, но тут заодно выяснилось, что большую часть этой хроники уже показывали по Си-эн-эн и другим американским сетям.