Черника запеленали в кокон, разительно смахивающий на мешок для трупов, и отвезли «куда следует». С этого момента он исчез для человечества, хотя продолжал существовать как живой дышащий организм.
Случись всё это за пределами метрополии, его после допросов и обработки просто пустили бы в расход без суда. По закону военного времени. Но здесь, в одном из центральных миров, его отдали под суд. Закрытый, ясное дело, трибунал в обстановке строжайшей секретности, даже без присутствия адвоката. По сути, ему просто огласили приговор.
Черник – бывший спецназовец, бывший старший офицер и бывший солдат человечества – забрался слишком далеко. Туда непосвящённому доступ был заказан. Даже тому, кто непосредственно участвовал в захвате бесценного трофея.
Понятно, что, владея информацией о возможности покинуть эту вселенную, продолжать обычное существование в социуме опасный бунтарь, преступивший закон, не мог. Однако стирать ему память и превращать в овощ судьи сочли нецелесообразным. Почему – он не знал, сам удивился, что не стёрли.
Зато разжаловали, лишили всех наград и заслуг, изгнали из рядов доблестного Звёздного Флота Землян и отправили в специальную тюрьму для преступнейших преступников, в одиночную камеру. Определённого срока ему не присудили. Расплывчатая формулировка гласила: «До особого распоряжения». Подразумевалось: пока что-то в обстоятельствах дела не поменяется настолько, что станет сообразным заключённого выпустить.
По какой причине ему оставили жизнь, бывший полковник не понял. Единственное более-менее вразумительное объяснение: на всякий случай. Армейская перестраховка, ничего личного. А вдруг всплывёт факт – он всё-таки ухитрился обмануть тайную службу безопасности и успел кому-то передать украденное?! Хотя его мозги настолько тщательно «полоскали» безопасники, что он повспоминал даже то, что давно забыл или ни в коем случае не желал помнить, нюансы выживания из сиротского детства, например.
За приговором последовали долгие недели и месяцы отбывания наказания в полном одиночестве. Над ним не измывались, выполняли просьбы, извне через шлюзовой куб доставлялись предметы обихода, пища, информация, у него имелась возможность чем-то грузить мозг, в том числе любые книги читать и смотреть фильмы, но без обратной связи – ни единого канала, ведущего наружу, кроме микрофона, в который он высказывал содержание просьб.
Он существовал в полном отрыве от остального мира, без даже теоретической вероятности когда-нибудь применить познанное на практике. Никакого живого общения даже с надзирателями не предусматривалось.