Ксюша не питала неприязни к сыну Давида, но и симпатии к нему у нее не было. Скажем так, ее отношение к Леониду было ровным и равнодушным.
Поначалу она пыталась вести себя с ним предупредительно и ласково, полагая, что это будет приятно Давиду. Однако Давид заметил и посоветовал ей не напрягаться.
— Я женился на тебе не затем, чтобы найти мать Лене, а затем, чтобы обрести свою женщину, — сказал он. — Не насилуй себя. Будь искренней и естественной, больше от тебя ничего не требуется. И знаешь почему?
— Почему? — спросила Ксюша, которой, как любой женщине, хотелось услышать о себе как можно больше хорошего.
— Я люблю ту Ксюшу, какой ты была с самого начала, — пояснил свою мысль Давид. — Мне не нужна другая. Оставайся собой. Не заискивай перед Леонидом. Он этого не оценит.
— Я не заискиваю, — смутилась она. — Просто подумала, что ему не хватает материнской ласки.
— Мать ты ему не заменишь. А всю ласку обязана отдавать мне. И вообще, Леонид, он…
Давид замолчал. Сколько ни расспрашивала его заинтригованная Ксюша, от него так и не удалось ничего добиться. А на следующий день тот разговор вылетел из ее головы, как и сам Леонид. Им нечего было делить, нечего обсуждать, у них не было общих интересов и точек соприкосновения. Поэтому Ксюша была весьма удивлена, когда вернувшийся с Ямайки Леонид позвонил ей с предложением встретиться. Вскоре посвежевший и загорелый пасынок сидел напротив Ксюши в дорогом кафе на террасе отеля «Хайят».
— Не буду ходить вокруг да около, — сказал он, — хочу задать тебе несколько вопросов. Впрочем, только один, по большому счету.
— Задавай, — предложила она, несколько насторожившись.
— Спрошу напрямик. В лоб. Ты любишь моего отца?
— Конечно, — ответила Ксюша, округлив глаза и постаравшись, чтобы в голосе прозвенели обиженные нотки.
На Леонида это не подействовало.
— Девяносто девять девушек из ста вышли бы за него замуж из-за его состояния, — сказал Леонид. — Или даже девятьсот девяносто девять из тысячи. Значит, ты уникум. Полюбила пожилого… нет, старого мужчину просто так, за красивые глаза. Хочешь, чтобы я в это поверил?
Ксюша прищурилась.
— Не только за красивые глаза, — возразила она. — Но и не за одно лишь богатство тоже. Я полюбила твоего отца таким, какой он есть. В комплексе. — Она поморщилась от собственного неудачного определения. — Характер, внешность, статус… Тут столько смешалось.
— И деньги, — подсказал Леонид, показывая официанту, что следует повторить кофе.
— И деньги, — согласилась Ксюша, ничуть не смутившись. — Они показатель того, чего человек достиг в жизни.