— Никифор намедни подводы подготовил, — начала Анастасия. Матушка с батюшкой почивают ещё, вчера отцу нездоровилось. Мы в усадьбе моих родственников остановились переждать до отъезда. Из своей ещё вчера вечером уехали. Вместе как-то веселее будет.
Тут мне в голову закралась догадка: в своём письме прадед Женевьевы упоминал о какой-то Анастасии Львовой. Может, это она и есть. Как бы это проверить?
Раздался звук колокольчика, Настя вскочила.
— Кажется, батюшка проснулся. Извините, я вас ненадолго оставлю, — девушка выбежала из комнаты.
— Что вы об этом думаете? — начала Зинаида, — думается мне, что это не глюки и «Мартини» палёный здесь не причём. Мы попали и круто так попали.
— Куда уж яснее. Только вот куда? — откинувшись на спинку дивана, поинтересовалась Женевьева.
— Вспоминай подруга, что твой дедуля писал в дневнике? Ага, вижу, начала догадываться. Правильно, отправился Поль де Турмон в составе войск Наполеона в Россию. Когда Бонапарт вторгся на русские земли, кто помнит?
Вроде бы в одна тысяча восемьсот двенадцатом году, — удивила я подруг познаниями российской истории.
— Точно, 1812 год! Вы слышали, что сказали всадники, встреченные нами?
Завтра битва. Мы где находимся?
— В Москве, — ответила Женевьева.
— Вспоминаем курс школьной программы, что должно произойти завтра?
— Битва при Бородино. А что вы на меня так смотрите, у меня по истории пятёрка была, кое-что в памяти осталось.
— Дальше вспоминай.
— А чего вспоминать? Наполеон в Москву войдёт, затем запалит её, а уж потом в свою разлюбезную Францию укатит.
— А ещё что-нибудь об этом времени помнишь?
— Подождите, сейчас вспомню, — я изобразила усиленную мысленную деятельность, а затем продолжили, — кажется, этот самый Буанопарт после того, как сгорела Москва, отправился во Францию. Там его не особо любезно приняли, затем он проиграл битву при Ватерлоо в 1815 году, потом его сослали на остров святой Елены, где он и скончался в мае 1821 года. Ещё говорят, что кто-то его отравил. Вот как-то так.
— А это точно?
— Точнее не бывает.
— Машка, ты гений. Выходит, мы каким-то образом оказались в Москве 1812 года, — сделала умозаключение Зинаида.
— Насчёт своей гениальности согласна, но вот во всём остальном, не может быть! — вскрикнул я, а за мной и Женевьева, испуганно прикрыв рот рукой.
— Точно. Как же тогда объяснить этих гусаров на конях?
— Ты уверена, что это были гусары? — поинтересовалась я, не особо уповая на историческую точность в изложении Зинаиды.
— Не гусары, так кто-нибудь другой. Какая разница. Главное, мужики в старинных костюмах. Наша барышня по имени Анастасия также не производит впечатления дамы, знакомой с современным макияжем. Вы заметили, у неё нет и намёка на тени, тушь и помаду. Где вы в нашем времени видели девушку, только что поднявшуюся с постели, и не успевшую приукраситься, дабы не испугать своего кавалера? То-то же. Я пока таких не встречала. Делаем вывод, мы попали и, причём круто, в начало девятнадцатого века.