Нацисты сравнят еврейский народ с вредными насекомыми, которых необходимо уничтожить. И они преуспеют в этом. Целое государство будет поставлено на службу идее уничтожения евреев. Будет создана прекрасно отлаженная машина уничтожения, которая за несколько лет перемелет, превратив в пепел и прах, шесть миллионов евреев...
Вот к чему должна привести казнь, как вы говорите, забавного провинциального проповедника, которая произойдет через несколько дней в Иерусалиме... Надеюсь, теперь вам ясно, что мы должны любой ценой предотвратить эту казнь.
Кравченко замолчал, переводя дух. Последовало долгая пауза.
– Что ты предлагаешь? – спросил Ханан.
– Мне кажется, что вы как люди, облеченные властью, можете изолировать этого человека. Его нужно задержать, арестовать, сделать все что угодно, лишь бы он избежал казни. Может быть, его нужно продержать в изоляции, не знаю где, здесь или в другом месте, до конца праздников, а потом под конвоем отправить обратно в Галилею.
– Но не можем же мы держать в изоляции и отправлять под конвоем всех проповедников и бунтовщиков, которые стекаются в Иерусалим! – воскликнул Йосеф.
– Я не говорю обо всех, я говорю конкретно об одном.
– Хорошо, – промолвил Ханан, – мы сделаем то, что ты просишь. Этот проповедник Ешуа, где он ночует?
– Он сейчас живет вместе с нами, в доме Эльазара из Бейт-Ании.
– Это сборщик налогов, о котором в последнее время много говорят, – пояснил Йосеф, – помнишь, я рассказывал тебе. Он сначала умер, а потом вдруг ожил. По-моему, люди болтали, что этот проповедник помолился перед могилой, и тот воскрес.
– Совершенно верно, – вмешался Кравченко, – я сам это видел. Кстати, если святейший помнит, в книге, которую я принес, этот случай описан.
Первосвященник посмотрел на него и задумался.
– Да, да, ты прав, – сказал он наконец. – Итак, мы сделаем то, о чем ты просишь. Вечером от меня придут люди и приведут этого человека сюда. А теперь ответь мне на один вопрос. Насколько я помню, ты говорил, что вскоре будет разрушен Храм. Ты не мог бы рассказать об этом подробнее?
– Через тридцать семь лет в Иудее вспыхнет восстание против Рима, которое впоследствии назовут Иудейской войной. Это восстание будет кровопролитным, погибнет много народа, римляне с трудом подавят его только через три года. Тогда же будет разрушен Храм, который так и не будет восстановлен даже через две тысячи лет.
– Какое счастье, что я не доживу до этой трагедии! – воскликнул Ханан. – И еще я думаю, что ты напрасно все это затеял. Мне кажется, тебя обуяла гордыня. Ты возомнил себя вершителем человеческих судеб. Неужели ты думаешь, что сможешь изменить волю Всевышнего? Если так было угодно Ему, значит так и должно было произойти, и никто не сможет этому помешать. За всю историю еврейского народа случилось немало трагедий... Мы пережили египетское рабство, гибель Храма, изгнание, но наш народ вышел из этих испытаний только окрепшим и обновленным. Уверен, что мы больше приобрели, чем потеряли в результате этих трагедий. Откуда тебе знать, может быть, те катастрофы, о которых ты здесь рассказал, тоже необходимы нашему народу для нового духовного возрождения... Ты сказал, что после всех этих испытаний было создано свободное еврейское государство. Не кажется ли тебе, что это и есть исполнение обета Всевышнего нашему народу? Подумай об этом. Я уверен, ты очень скоро поймешь, что я прав... А сейчас иди. Все будет так, как мы договорились.