Вот только чем дальше я шла, тем дремучей становилась местность. По всему, надо бы вернуться, но сил у продрогшего, промокшего и полуголодного тела не было. Смогла пройти ещё где-то с час, уже еле передвигая ноги. Когда на глаза попался небольшой стог сена, обрадовалась, буквально доползла до него и стала последним усилием выдирать пучки сухой трава, делая себе норку, куда заползла и затихла. Тело сотрясала противная дрожь от слабости, желудок буквально прилипал к спине от голода, а по щекам текли слёзы обиды. Чем я заслужила у судьбы столько боли?!
* * *
Риани.
— Ну, и зачем ты её выгнал? Мы же ничего не узнали! — спросил меня друг. — К тому же такая погода. Куда она пойдёт?!
— Если бы я её не выставил, прибил бы, — глухо буркнул я. — Она же одна из тех, кто виноват в смерти моей пары…
— Ты это точно не знаешь, — возразил Стамир.
— Тогда почему её запах был там? Молчишь? Она либо связана с мерзавцами, либо что-то видела, только не пойму, зачем она забрала себе ребёнка…
— Аффин Риани, — позвала меня Карими, нанятая кормилицей сыну.
— Что? — отозвался я. — Сын уже спит?
— Аффин Риани… — замялась Карими.
— Что-то не так? — встревожился я.
— Дело в том что… ваш сынок отказывается от моего молока, плачет… Не знаю, что и делать…
— Что у нас мало других женщин с грудным молоком?! Чьё-нибудь да подойдёт.
— Мы… уже пробовали, — испуганно сообщила Карими.
— Иии? — уже чувствуя неприятности, спросил я.
— Бесполезно, — вздохнула кормилица. — Мы долго думали, почему так…
— И что? — снова спросил, начиная нервничать.
— Он будет есть молоко только то, что ел до этого.
— Гадство! — жахнув по столу кулаком, разозлился я.
Судя по тому, что я чуял в присутствии той девки, именно она кормила моего сына, и теперь её придётся возвращать и унижаться, прося снова сталь кормилицей.
— Стамир, надо послать ребят, чтобы вернули ту…
Друг кивнул и ушёл давать указания парням, я же отправился к сыну, постараться его хоть как-то успокоить. Моя кровиночка то хныкал, то захлёбывался в крике, разрывая мне сердце. Я взял его на руки, тихонечко укачивая. Сын притих, чувствуя меня, маленький, а нюх инчиха уже работает, сообщая ему, что рядом родной человек. Жаль, что я прямо сейчас не могу дать ему то, что он больше всего хочет.
Что случилась с его матерью Матари, я до сих пор не мог понять. Ведь у нас всё было хорошо, Матари ни в чём не знала отказа, я на них с сыном надышаться не мог. Что же заставило мою пару совершить совершенно нелогичный побег?
И о чём умалчивает её сестра? Ведь она знает мою жену с детства.
Когда их родители умерли (что странно слишком молодыми, а это среди нас, инчихов, нонсенс), именно Тирми воспитывала сестру. А когда оказалось, что Матари моя пара очень радовалась, хотя я замечал, как в её глазах то и дело вспыхивало беспокойство, словно бы она ожидала чего-то и очень этого боялась.