Стук раздался во второй раз, потом в третий. Мы не смели двинуться с места.
«В этом доме не спят, — донесся голос с улицы, — я вижу огонь сквозь щель двери. Почему же вы не открываете?» Мы не отвечали. Голос продолжал: «Отворите! Я должен переговорить с Сабиной Дажé».
«Ступай отвори форточку в двери, — сказала я Иснарде, — и посмотри, кто пришел». Иснарда пошла было к двери, но остановилась посреди коридора. «А если это кто-нибудь из шайки Петушиного Рыцаря?» — спросила она. «Петушиного Рыцаря!» — повторила я. Это грозное имя заставило забиться наши сердца.
— И вы решились открыть дверь? — спросил Жильбер.
— Стук раздался опять, и на этот раз еще сильнее, — продолжала Сабина, — и тот же голос прибавил: «Я должен поговорить с мадемуазель Сабиной о спасении ее брата».
— О моем спасении! — воскликнул Ролан. — Что за вздор!
«Что вам нужно? — спросила я. — Я сестра Ролана. Говорите скорее! Я не могу открыть дверь…» — «И не нужно ее открывать, — ответил человек, — только возьмите вот это письмо». Сквозь решетку он подал мне письмо… написанное вами, Жильбер…
— Написанное мной? — изумился Жильбер.
— Я узнала ваш почерк. В этом коротком письме сообщалось, что Ролану необходима моя помощь: Ролан, полируя шпагу, опасно ранил себя и просил меня немедленно прийти в мастерскую. В письме также было написано, что работник, который подаст это письмо, проводит меня и что я могу вполне положиться на него.
— Как это странно! Очень странно! — задумчиво произнес Жильбер, потирая лоб.
XIV. Отвратительная женщина
Сабина опустила голову на подушки. Бедняжка почувствовала, что силы внезапно изменили ей, и она закрыла глаза. Кинон и Нисетта дали ей понюхать нашатырный спирт, по совету Кинон смочили лоб раненой холодной водой. Дажé молча сидел между Жильбером и Роланом.
— Что все это значит? — вслух размышлял он. — Кому это понадобилось?
— Это мы, без сомнения, узнаем, — сказал Ролан. — Сабину завлекли в ловушку.
— Кто же расставил эту ловушку?
— Мы это выясним, — сказал Жильбер. — Непременно!
— Горе тому, — произнес Дажé с гневом в голосе, — кто так подло напал на мою дочь!
Жильбер наклонился к нему и прошептал:
— Мы отомстим за нее.
— О да! — сказал Дажé. — Завтра же я попрошу правосудия у короля.
— Правосудия у короля? — усмехнулся Жильбер, положив руку на плечо парикмахера. — Не просите у него ничего: клянусь вам честью, что мое правосудие будет исполнено так, что сам король мне позавидует!
— Посмотри-ка в глаза месье Жильбера, — шепнул Рупар своей жене, — точно два пистолетных дула. Я не знаю… Но мне не хотелось бы встретить ночью человека с таким опасным взглядом.