Послушник взвыл от боли. Я ящеркой, петляя, кинулась к выходу. Дверь не затворили, прорвусь. Только вот отпускать меня не желали: второй послушник сообразил, что товарища ударила вовсе не нечистая сила, принялся ловить виновника бед. Спасала невидимость. Постоянно смотреть в зеркало преследователь не мог.
Игра в салочки утомляла и становилась опасной. Убежать от одного – положим, можно, а от двоих? Первый послушник очухался и теперь принимал активное участие в забаве. Поганцы пытались взять в клещи, оттеснить к стене и скрутить белы рученьки.
С кислой улыбкой вспомнив утешение всех женщин: «В ярости я страшная», пошла в атаку. Каблуки острые, если в глаз попаду или в шею, точно обезврежу. Разве есть другой выход? Чем богаты. Исхитрилась болезненно ударить по плечу низкорослого, но попала в руки второго. Отреагировала мгновенно: зубы, туфли, ноги. Вы за Бархуса, я за саму себя.
Не заботясь о том, сколько деталей женского туалета оставлю в цепких пальцах – тряпки не кожа, наживем другие, – рванулась к двери. Стремительный полет прервали через пару мгновений, заставив проехаться лицом по полу. Носом пошла кровь. Спасибо, ничего не сломала.
Послушники смеялись и злорадно живописали, как обрадуются святые отцы ведьме. Заверяли, что я вовремя – поспела на самое торжество. А я, словно кошка, отчаянно цеплялась пальцами за гладкие плиты пола. Треклятое любопытство! Знала ведь, от него кошка сдохла!
Внезапно послушники отпустили и во все глаза уставились на дырку в полу, образованную отъехавшим гробом. Я тоже посмотрела и ойкнула: над ней парил дух! Самый настоящий, напоминавший сгусток пара.
С залом начало твориться что-то неладное. Все пришло в движение, пол заходил ходуном, постепенно опускаясь, а стена без зеркал отъехала, явив винтовую лестницу.
– Допрыгалась! – иронично шепнул Алоис, без спросу подхватил в охапку и потащил к лестнице.
Не сопротивлялась, гадая, как некромант умудряется держаться на ногах, когда все вокруг качается. Мельком глянула на послушников. Те отбивали лбы об пол, вообразив, будто им явился Бархус. Но я-то знала, чьих это рук дело.
Оставив меня в безопасном месте, Ксержик обрел видимость и направился к послушникам. С точки зрения морали оправдать его поступок не могла, хотя умом понимала, так и надо. Нет свидетелей – нет проблем. Нет трупов свидетелей – проблем еще меньше.
Некромант удивил, поступил еще хуже. Жутко! Никогда не видела магии смерти и больше не хочу видеть. Папаша обездвижил послушников едва заметной сетью и снял с шеи амулет. Камень в нем налился кровью. Багряные лучи пронзили жертвы, лица исказила гримаса боли. Брызнула кровь.