Обдумывая за сирен оптимизацию ферм, я выпал из мрачной реальности в светлый и лучший мир, где наконец-то перестанут калечить и убивать друг друга. К сожалению, существовать такая гармония могла только в мечтах, и воображение услужливо разворачивало сверкающие картинки этой великолепной утопии.
Но ведь людям надо не это. Им нужна кровь, кишки и разбрызганные по стенам мозги, раз они создали Сансару, а не романтический гарем со сладострастными гуриями.
Тьфу! Куда меня опять понесло?
Я чувствовал, что глупею, и раздраженно помотал головой, сбрасывая остаточное наваждение. Посттравматический стресс окутал изрядно потрепанный мозг липким отупляющим маревом.
Забывшись в фантазиях, я неловко оступился и выронил Монин шлем. Под высокими сводами удар стали о камень вызвал оглушительное эхо. Совершенная акустика подземелья многократно усилила звук. Он прокатился по тоннелям и норам перезвоном церковного колокола. Если в пещерах и оставался хоть один спящий и не знающий о нас монстр, то теперь он точно был в курсе.
Враги ударили внезапно и подло. Пропустив меня с Аней вперед, они мстительно решили начать с суккубы. Земля под ней словно ожила, вскипев фонтаном грязи и каменной крошки. В образовавшуюся воронку Фэй провалилась сразу по пояс. Ее потащило вниз.
Жалобно зазвеневший меч отлетел в сторону, а факел покатился по склону, скрывая подробности страшной картины. Ужасающий треск костей и разрываемой плоти, а потом отчаянный вопль:
«Хану!»
Этот крик врубил скрытый триггер, и мышцы взорвало адреналином. Мозг затопило волной обжигающей ярости. Всё, как в прошлый раз, когда князь хладнокровно зарезал бобриху. Я будто раздвоился в противоречивых эмоциях. Одна часть отстраненно наблюдала за тем, как другая впадает в безумие.
Мое тело взвилось в воздух и прыгнуло в провал с безрассудным бесстрашием берсерка. Яма оказалась не очень глубокой, а вот ее дно мелко тряслось и сыто чавкало. Подо мной тяжело ворочалась пасть гигантского червя, заглотившая Фэй чуть выше коленей. Падая, она вцепилась в торчащий из стены камень, но от болевого шока не могла даже кричать. Кошмарная тварь тянула вниз, и белые от напряжения пальцы медленно разжимались. Треугольные зубы монстра работали, как пила, перетирая когда-то стройные женские ноги в кровавую пену.
– Хил! Аня, хил! – проревел Хануван из моего горла.
Бесполезно. Эти раны смертельны. Трезвой частью рассудка я понимал, что такое не отлечить. Но вторая, пьяная от ярости часть тонула в неистовом исступлении.
Омываемый фонтанами крови, я стоял на четвереньках и кромсал, кромсал под собой мясо, пытаясь добраться до жизненно важных органов монстра. Палец Тьмы пел в руке, вырезая куски трепещущей плоти, но длины клинка не хватало. Морда червя превратилась в кровавое месиво, а он всё еще не разжимал зубы.