— Мы собираемся увеличить влияние в Сумеречном мире, тебя и твои знания здесь оценили бы по достоинству. — Он продолжает гладить мои пальцы, и выражение лица в своей задумчивости почти нежно.
— Что-то я не заметила, чтобы меня стремились очаровать и заполучить.
Ламонт странно на меня косится, сжимает пальцы.
— Разница восприятия печальна тем, что все твои порывы для непонимающего могут казаться пустяками, тленом. Ах, Тамара. — Он останавливается и поворачивается ко мне, сжимает мои руки в своих тёплых ладонях, смотрит в глаза. — Тебя пригласили к столу самых важных членов стаи, ни один человек не удостаивался такой чести.
— Зато для жриц это не честь, а норма, — насмешливо поясняет Ариан. — Попробовали бы вы её туда не посадить — вылетели бы из состязания.
Нахмурившись, Ламонт продолжает:
— Жриц выдают замуж за представителей правящего рода, но я не просто из такого рода, я сын вожака.
Ариан фыркает и поясняет:
— А у вас неженатые сейчас только сыновья Свэла, все остальные либо заняты, либо возрастом не вышли.
Прикрыв глаза и явно до скольких-то досчитав ради успокоения, Ламонт продолжает:
— Лабиринт любви для нас священен, мы не водим туда абы кого. То, что я повёз тебя туда — знак моих самых серьёзных намерений.
— Конечно у тебя серьёзные намерения, вы же жрицу заполучить хотите, а это возможно только…
— Да заткнись ты! — развернувшись к Ариану, рявкаю я. Он округляет глаза. — Я хочу, чтобы мне говорили приятные вещи! Хватит всё портить! Мне нравится, когда за мной ухаживают!
Меня трясёт от негодования и обиды. Ламонт хватает мою ладонь, которую я случайно высвободила при повороте, сжимает её.
— Но он лжёт! — Ариан аж подскакивает.
Слёзы застилают глаза, дрожь усиливается. Голос срывается:
— Да знаю я! Знаю, что всё это только потому, что я жрица! — Вырываю руку, стискиваю кулаки. Зажмуриваюсь, пытаясь удержать слёзы. — Всё прекрасно понимаю, не маленькая я! Но я хочу сказки! Хоть немного!
Задыхаюсь от обиды. От жалости к себе. От несправедливости: почему так, почему я? Неужели каждый будет мне лгать?
— Тамара… — Ламонт обнимает меня за плечи.
Вывернувшись из его рук, закрываю лицо ладонями. Слёзы струятся по пальцам, меня продолжает трясти. Просто нечем дышать.
— Оставьте, — бормочу я, задыхаюсь от рвущихся рыданий, — оставьте меня в покое, дайте отдохнуть.
Ламонт снова обнимает меня за плечи, и нет сил его оттолкнуть, хотя невыносимо стыдно за истерику.
— Я отведу тебя в дом, — мягко обещает он. — И принесу что-нибудь сладкое.
Стыдно. Противно от себя самой. Но я так устала быть ценным призом. Зачем Ариан напомнил об этом? Неужели все, даже Вася, лишь притворяются, чтобы заполучить жрицу?